Голос у нее был чистый, звонкий, и тоже почти детский — как в японских мультиках.

— Было бы на что пялиться, — процедил я.

Что правда, то правда — монахиня была худенькой, без выдающихся женственных черт. Неудивительно, что издалека я принял ее за парня.

Клинки у нее оказались необычные — с крюками на конце и с гардами в форме полумесяца, обращенного острыми концами вперед от костяшек пальцев, перпендикулярно линии клинка. Еще и оголовки рукоятей были острыми, как наконечники копий. Экзотическое оружие ксилаев, имеющее, впрочем, прототип и в реальном мире. Парные мечи-крюки, шуангоу. Специфичная штука, но в умелых руках — довольно грозная. Тут тебе и колющие удары, и рубящие, и режущие, да еще и крюки в придачу, которыми можно цеплять оружие противника или его самого.

У девчонки руки, как оказалось, растут из правильного места. Фехтовала она мастерски, отводя в стороны удары моего посоха и попутно накладывая на меня какие-то заклинания. Я распознал Печать ожога и Печать искр, поскольку сам владел этими приемами. Еще пару раз она попыталась ослепить меня Печатью вспышки, но поняла, что на меня подобные трюки не действуют.

А вот сам по себе огонь — действует, и еще как. Я не пропустил ни одного прямого удара, но даже пролетая мимо меня на расстоянии нескольких сантиметров, клинки огненной девицы обжигали так, что я едва не рычал боли. На коже оставались обширные и жутко болезненные ожоги. Что же будет, если допустить хотя бы касание?

Девчонка же, кажется, забавлялась. С каждой секундой я убеждался, что она куда более опасная противница, чем можно подумать по внешнему виду. Наша схватка для нее была словно танец. Оранжевое кимоно плясало вокруг меня ярким пятном, ускользая от атак. Попутно она поджигала все, до чего могла дотянуться — опустевшие прилавки уличных торговцев, полотняные навесы, телеги. Разбила еще пару кувшинов с маслом. Вскоре стало казаться, что мы бьемся в сплошном огненном кольце, отрезанные от остальных.

Несколько ударов она все же пропустила, но посох натыкался на невидимую защиту, выбивая из нее облачка мелких серых хлопьев. Ясно. Печать пепла. И, судя по тому, сколько урона она блокирует, прокачана весьма неплохо. Да еще и крепнет с каждым ударом. Надо быстрее заканчивать эту схватку, пока она не закончилась для меня плохо.

Но кто эта девчонка? То, что она мастер школы Огня — и козе понятно. Причем мастер хорошо прокачанный, наверняка сосредоточившийся на одной стихии.

Это не может быть совпадением.

— Кто ты? — прорычал я, когда мы в очередной раз на секунду замерли, скрестив оружие. — И откуда меня знаешь? Ты ведь ученица Вэйюн Бао, не так ли?

Монахиня рассмеялась, и смех ее прозвучал странно на фоне царящего вокруг огненного апокалипсиса — звонкий, мелодичный, как у сказочной доброй феи.

— Ты разве меня не помнишь, Мангуст? Ай-яй-яй, как обидно!

Она оттолкнула мой посох клинками, эффектным сальто разорвала дистанцию…

И едва не угодила под удар исполинского двуручного меча. Огромный черный рыцарь вынырнул из окружавшего нас облака дыма, шагая прямо по озерцу горящего масла. Широкий замах фламбергом — и монахиня едва успевает изогнуться, почти вставая на мостик. Светящийся клинок мелькает перед самым ее лицом.

Сразу несколько шипастых костяных големов перепрыгивают через огонь, тоже присоединяясь к схватке. Следом за ними появляется Карачун, сходу обдавая обширную область перед собой Морозным дыханием.

Док все-таки жив! Отлично!

— Отступаем! — крикнул кто-то из подручных монахини.

Яркое пятно оранжевого кимоно мелькнуло среди клубов дыма, но больше я ни черта не успел разглядеть. Сверху снова раздались визги гарпий, но больше для острастки — вряд ли они рискнут бросаться прямо на горящую площадь. Крылышки-то опалят.

А огонь и дым тем временем заполняли всю площадь — горел базар, примыкающий к арене. Прилавки и навесы, сделанные преимущественно из деревянных жердей и пучков тростника, вспыхивали, как факелы, да и многие товары, брошенные торговцами, оказались вполне горючими.

— Отступаем! — снова донеслось сквозь дым.

Я вместе с уцелевшими людьми Турка попытался преследовать Гарпий, но те бросились врассыпную и вскоре будто сквозь землю провалились. Не то ушли в инвиз, не то просто спрятались, чтобы выйти из боя. Мы еще минут двадцать прочесывали окрестности, но так никого и не нашли.

— Да все уже бесполезно, — сплюнул себе под ноги Стинг. — Хрен их теперь поймаешь! Скорее всего, ушли к гильдейскому менгиру. Или просто вышли из игры по экстренному протоколу.

Мы стояли на западной границе оазиса, возле обломков огромной каменной арки. Дальше перед нами, насколько хватало глаз, простиралась пустыня.

— Думаешь, у них есть свои менгиры? Недешевое ведь удовольствие.

— Наверняка есть, — мрачно отозвался подошедший к нам Турок.

Его золоченые доспехи были изрядно запачканы песком и сажей, на правой щеке алели два длинных параллельных пореза — похоже, от когтей гарпии. Однако и клинок в его руке был весь в крови. Кого-то успел достать — не то игрока, не то одну из летающих бестий.

— Сколько мы ни пытались выследить их в пустыне, сколько ни устраивали засад у менгиров Возврата — все без толку, — добавил глава Братства. — Так что наверняка у них где-то есть потайное убежище с гильдейским менгиром.

— Скорее всего, далеко на западе, в Ущелье стервятников, — предположил Стинг. — Там гнездятся гарпии. Туда даже в прежние времена соваться было стремно. А сейчас и вовсе.

— Вы, кстати, ничего странного не заметили в этих гарпиях? — спросил я.

Стинг возмущенно фыркнул.

— Скажешь тоже! Да вся эта история — сплошной дурдом!

— До сих пор не верится, что эти отморозки решились напасть прямо на оазис, — покачал головой Турок. — Мало им того, что они контролируют пустыню западнее Бехерета. Так теперь еще и отсюда нас хотят выкурить.

— Необязательно, — пожал я плечами.

— В смысле?

— Ну, ведь не на вас конкретно они напали, а на сам оазис. Перебили кучу неписей…

— Неписи-то им зачем? Все равно они воскреснут через несколько дней, ничего им не станется.

— Так-то оно так…

— У тебя есть какие-то соображения на этот счет, Мангуст? — прищурился Стинг.

Я снова пожал плечами, задумчиво разглядывая линию горизонта. Пустыня казалась бескрайней и безжизненной. Но я уже достаточно времени провел здесь, чтобы понимать, что и то, и другое — неправда.

— Да ничего конкретного пока. Так, смутные подозрения. Надо крепко подумать. А еще лучше — разыскать ту девчонку, что у них верховодит.

— Вот-вот! — донесся до нас язвительный возглас Эдж. — Мне тоже интересно, что это за мелкая сучка. И откуда она тебя знает?