Дальше было еще десятка полтора заголовков, в которых упоминалось имя барона, но ни один из них не имел отношения к интересующей Соню картине.

Тогда она попробовала изменить параметры поиска.

Она ввела в окошечко поисковой программы: «Картина с изображением ада».

На этот раз система выдала ей всего две статьи.

Первая ее явно не устраивала.

«В Московском Художественном театре, – писал анонимный обозреватель, – прошла премьера по пьесе писателя Горького «На дне». Это крайне неприличное сочинение представляет собой не что иное, как картину самого настоящего ада. Действие происходит в московской ночлежке, расположенной у печально известного Хитровского рынка, а героями выступают босяки, пьяницы, воры и проститутки. Приличная публика с трудом досидела до первого антракта и с возмущением покинула театр. Возникает законный вопрос: как власти пустили на подмостки такую безнравственную пьесу?»

Вторая заметка показалась Соне куда более интересной и имеющей непосредственное отношение к ее теме.

«На аукционе в Амстердаме пожелавшее остаться неизвестным лицо за фантастическую сумму в сто пятьдесят тысяч гульденов приобрело картину Антонисона ван Акена, более известного как Иероним Босх. Приобретенное полотно носит название “Райский сад”. В России картину никто не видел, однако знатоки не сомневаются, что она представляет собою панораму ада, где самые немыслимые чудовища, порожденные больной фантазией художника, мучают и терзают души грешников. Как говорят, пожелавший остаться неизвестным покупатель – известный меценат из Петербурга, проявляющий интерес ко всему потустороннему. Картину Босха он приобрел для своего особняка».

– Вот оно! – воскликнула Соня.

На нее шикнул тот самый интеллигентный старичок-сосед и недовольно покосились остальные читатели. Библиотекарша привстала за своей конторкой и опалила нарушительницу тишины грозным взглядом.

Соня шепотом попросила прощения и внимательно перечитала заметку.

Вот оно что! Меценат из Петербурга – это, несомненно, барон фон дер Везель, владелец особняка, в котором расположен ВНИИПНЯ. Значит, около ста лет назад он приобрел на аукционе в Голландии картину Босха. Если даже тогда она была куплена за сто пятьдесят тысяч гульденов, то сейчас наверняка стоит миллионы!

Значит, в Музее чертей, где Соня теперь работает, на видном месте и практически без охраны висит бесценная картина начала XVI века!

Она прикрыла глаза и вспомнила холст на стене рядом с гравюрами, изображающими судьбу ведьмы.

Свиная голова с огромными окровавленными клыками, бородатый трехногий карлик, громадное насекомое с львиной пастью, жуткий бесформенный пузырь без рук и ног, создание из одной ноги и огромного розового уха, клубок извивающихся червей с вылупленным кровавым глазом…

Картина с первого взгляда произвела на нее гнетущее впечатление. Изображенные на ней чудовища могли родиться только в воображении нездорового человека. Впрочем, Иероним Босх, как ни один другой художник, любил изображать такие ужасы и кошмары, от которых у нормального человека волосы встают дыбом.

И эту отвратительную картину хочет получить тот человек.

Для этой цели он нанял ее предшественницу Веру Мельникову. Она должна была воспользоваться родством с замдиректора института Анатолием Беневоленским и устроиться на работу в музей. А потом ее убили, если верить соседке Надежде. И тогда тот человек нашел ее, Соню. И заставил выдать себя за Веру, чтобы устроиться в музей. И может заставить сделать все, что угодно, потому что у него в руках жизнь мамы.

Понятно, что там, где речь идет о картине стоимостью несколько миллионов евро, преступники не остановятся ни перед чем.

Больше ничего полезного Соня в архиве не нашла. Она выключила компьютер, вполголоса поблагодарила строгую библиотекаршу и отправилась восвояси.

После поспешного бегства Сони из ее квартиры Надежда Николаевна не теряла времени даром. Она убрала пустые чашки и высыпала на стол фотографии из конверта, выкраденного из сумки соседки.

«Нехорошо. – Кот оживился и с трудом вспрыгнул на стул. – Меня лупишь газетой, если кусок ветчины со стола сопру, а сама воруешь чужие вещи!»

– Ты еще будешь! – вскипела Надежда. – Знаю, конечно, что нельзя так делать. А ей можно? Замешалась в какую-то некрасивую историю, знает же, что сплошной криминал вокруг. И двоих уже убили! И, если на то пошло, украла я вовсе не ее фотографии, а Верины, а ей они теперь уже без надобности.

И действительно, хоть и очень сердита была Верина мать Валентина на своего мужа, все же какие-то снимки из их совместной жизни для дочери сохранила. А Вера прихватила их из дому, чтобы, надо думать, предъявить отцу. Всего-то несколько снимков.

Надежда склонилась над ними. Вот большая фотография, цветная, на ней много народу позирует на фоне здания. Что там написано? «Физико-механический институт», а это, стало быть, выпуск. Все молодые люди, веселые – как же, дипломы небось получили.

Надежда внимательно исследовала снимок и нашла там молодого Анатолия Беневоленского. Красивый парень, не наврала Таисия Михайловна. Он и сейчас-то ничего себе, а уж в молодости и вовсе красавцем был. Волосы светлые волной, взгляд прямой, улыбка широкая. Стоит в обнимку с девушкой. Надо думать, это Валентина. Да, незаметная девушка, не слишком они друг другу подходят. А вот поди ж ты, взял ее замуж, прожили сколько-то.

Следующий снимок был любительским, черно-белым. Папа с маленькой дочкой на озере. Ей годика три-четыре, плавает на мелкоте с кругом. А он стоит чуть в стороне и манит ее к себе, улыбаясь. Обычное дело: в отпуске или в выходной поехали люди за город, мама и щелкнула своих. На остальных снимках была Вера – маленькая, с плюшевым медведем в обнимку, с ранцем и букетом цветов, снова летом, с подружкой…

Надежда положила перед собой снимок отца с дочерью. На черно-белой фотографии черты Беневоленского проступили яснее, и она с изумлением поняла, что он ей кого-то напоминает. Вроде бы только что видела она такой же точно разрез глаз, высокие скулы, прямой нос.

Соня! Он похож на Соню, поняла Надежда. Вот именно, сегодня она впервые разглядела девушку внимательно. Раньше сталкивались только на площадке, и она была сильно накрашена, еще и волосы светлые на лицо опускала. А сегодня Надежда видела чистое лицо – свежее, без косметики. И молодое. Вере было года тридцать два, такое впечатление сложилось у Надежды после разговора с Таисией Михайловной, а эта гораздо моложе – двадцать пять, не больше.

Это не странно, а странно то, что Соня похожа на Беневоленского. Впрочем, и здесь ничего особо странного нет – нашли похожую девушку. А как ее нашли и кто? И почему она так похожа? Таисия говорила, что в молодости Анатолий был тот еще ходок, из-за этого и жена с ним развелась. Так, может, зайти с другого конца и попробовать выяснить, кто такая эта Соня? Чья она дочка?

Надежда еще раз рассмотрела групповую фотографию и нашла на обороте штамп фотографа. Фамилия ей ни о чем не говорила, зато кое-что говорила дата – 1987 год. Стало быть, тогда они институт и окончили.