от злобы, что поглотила старейшину, завопил он.

— Пусть Величество решит, а не ты, — сказал, как отрезал. — Ты всего лишь его советник. Не более.

Побагровев, демон-старейшина начал отступать, вдруг осознав, что я заговорил уже с ним на равных. Этого он не мог терпеть, когда его спускали с небес на землю. Утихомирив ищеек и отправив их в портал, который стал вмиг открытым позади моих псов, Сиятельство еще раз бросил прищуренный взгляд на Дарину, к этому моменту, голограмма поднялась и спряталась у меня за спиной, изображая страх.

— Мой брат всегда на моей стороне, Владыка, не надейся, будто в этот раз тебе повезет, — на этих словах, старейшина, наконец, покинул мой замок. Искры портала перестали сверкать, а след, оставшийся от схлопывания кольца в пространстве, развеялся в воздухе. Мы все выдохнули от облегчения. В следующий раз Сиятельство явится с куда большей армией своих ищеек.

Мои сестры-демоницы, склонив в почтении головы, удалились. Уж с ними я, конечно, проведу пояснительную беседу, как не подставлять свой зад в самый разгар напряженного диалога. Эсилия поступила крайне необдуманно и рисковала не только своей жизнью, но и всех нас. Голограмма Дарины стояла неподвижно, когда я приблизился к ней и возжелал провести тыльной стороной ладони по щеке ненастоящей любимой…

Прикосновение к ее нежной коже отдалось болью в моем сердце, а затем ее глаза… голограмма посмотрела на меня, как тогда в последний раз Дарина, проваливаясь в сон из-за того, что применила силу. Любовь… и одна маленькая росинка-слезинка, скатившаяся неоновым свечением по щеке моей ненастоящей Дарины.

— Я скучаю по тебе, — прошептал я, надеясь, что фантомно Дарина услышит мои слова. Голограмма улыбнулась, но в глазах по-прежнему печаль и увядание. А затем она начала исчезать, развивая тысячи неоновых звезд, словно те превращались в земной млечный путь. Я остался во в дворе один, с капелькой слезы голограммы на своей ладошке. Услышав тяжелые шаги со спины, я подумал, что это подкрался Айсор, и потому начал первым, сказав: — спасибо. Ты спас всех нас от гнева Сиятельства, — но, когда я обернулся, передо мной оказался вовсе не мой верный слуга, а мой уставший, совсем осунувшийся отец.

— Роланд, без весомых доказательств, даже Величество не встанет на твою сторону, — голос отца стал слабым. Его силы постепенно покидали, и даже временная поддерживающая магия моей матери не спасала Тёмного.

— Дарина — прямая наследница Аары, отец, — эту правду ему сказала мать, но из моих уст это прозвучало печатью на свитке. — Ведьмовская древняя кровь соединилась с демонической Тёмной. Произошло то, чего все боялись.

— Народ Зазеркалья никогда не сторонился ведьм, — выпрямившись струной, отец сказал, как отрезал. Ему претило понимание того, как сильно исказили правду и теперь внушали нынешнему поколению. — Это страх только старейшин. Что когда-то их трон займет более могущественное существо. Ведьмовское колдовство — искусство не тёмных сил, и оно нисколько не походит на нашу магию. Но стоило бы их смешать, тогда результат мог поразить своей величиной. Твоя мать наделена лишь частью подобного искусства, потому что Аара ей доверяла. Как и сейчас, когда помогла вам выбраться из бездны. Роланд, — голос отца совсем осип, и его слегка повело в сторону, но тут я успел его подхватить и стать опорой. — Я чувствую, что ты искренен к чувствам Дарины и к своим тоже. Не сей сомнения, что вы не подходите друг к другу. И — да, артефакт не лжет, — устало улыбнувшись, отец все равно хватался бойко за свое существование в Зазеркалье. — Как и когда-то артефакт не солгал, выбрав мне в жены Аару. Но у злодейки-судьбы были другие планы.

— Тебе не позволили, — догадался я.

— Именно так. И все же я полюбил твою мать. Она подарила мне наследника — тебя, и я горжусь тобой, даже тогда, когда ты вел себя совсем отвязно, — похлопав мне по щеке, отец тяжело вздохнул. — Найди Дарину и верни нашу девочку домой. Я все же надеюсь дожить до внуков, — шутливо выдал Тёмный, после чего я лишь промолчал и повел его обратно в правое крыло своего замка.

Договор… я не мог нарушить условность, которую мы создали с Дариной перед свадьбой. Но об этом я промолчал, чтобы не развивать в отце сомнения обо мне.

— Я верну ее, отец. Чего бы мне не стоило…

Глава 26

Дарина

— Я должна вернуться к Роланду, и ты меня не остановишь! — заявила я бабуле, попутно начав собираться. Я носилась по своей комнате туда-сюда, хватала вещи, которые, по сути, мне одолжили, но руки нужно было чем-то занять, пока мысли лихорадочно разрывали голову.

Бабуля смиренно сидела в кресле, сложив руки на груди, и наблюдала за моими передвижениями. Отчасти, меня ее спокойствие слегка раздражало, но я старалась особого внимания этому не придавать. Сдавшись после второй неудачной попытки собраться, я остановилась прямо посередине комнаты и взмахнула обеими руками — побежденная бабулиным молчанием.

— Всё? — один лишь ее вопрос, и даже ведь бровью не повела.

— Нет. Не всё. Я должна вернуться к любимому, — от безысходности, я выпалила свое самое сокровенное, ведь никто не знал о моих чувствах. Даже сам Роланд. Я хотела ему признаться, а потом… все завертелось, и было уже не до признаний. Переживания за его жизнь, за Зазеркалье в целом, охватили меня с ног до головы. Я отказывалась верить бабушкиным словам, что моей отец являлся одним из Тёмных.

— Я уже догадалась, что ты отдала свое сердце этому молодому демону, — заметила моя старушка, знающе подмигнув. Только смутила больше, чем успокоила.

— Ничего я ему не отдавала, — отмахнулась от нее, а потом развернулась и засеменила к окну, выходящего на дивный мир под куполом.

Мир — скрытый от стольких глаз, что никто и никогда не найдет нас здесь. Идеальное убежище, если знал от кого бежать. Карина и Николай — некогда мои знакомые с человеческой стороны, заигрывали друг с другом, собирая неподалеку от соседского домика с луга растущие полевые ромашки. Очень романтично, однако. И глядя на их идиллию, я мечтала о своей собственной. Я услышала, как скрипнуло кресло, а потом тяжелые, но до боли родные шаги, приблизились ко мне. затем теплые ладони накрыли мои плечи, и я обернулась лицом к бабуле. Мы глядели друг другу в глаза, и в ее я видела свои. Словно отражение самой себя, только спустя какое-то время.

— Дарина, детка моя, — ласково промолвила бабуля, обнимая меня. Этого отчасти мне не хватало.

Объятия — самая