Представив двор, каким я видела его в последний раз, я начала выписывать круг и искры мигом засияли блеском. Я так обрадовалась, что мне удалось вновь воспроизвести в реальность портал. Посмотрев на запертую дверь, я по-детски показала язык этим недоохранникам и шагнула через кольцо, тут же оказавшись в тени высоких столбов. Притихла, ведь в этот момент Роланд уже уводил своего отца подальше со двора, а я проследила за ними, семеня тенью по их стопам. Увы, до меня не донесся голос, но и этого мне не нужно было. Я безумно скучала по Роланду, но и нарушать идиллию отца и сына не смела. Мой Владыка напрягся и оглянулся, и я заскочила опять за столб, чтобы не быть обнаруженной. Учащенный пульс разогнал кровь по жилам до обжигающей боли, а стуки сердца грохотали в грудной клетке, отбивая особенный ритм. Сколько мы были в разлуке? И скучал ли Роланд по мне?

Казалось, вдруг он позабыл обо мне, и псы не просто так поймали меня, да заперли совершенно в другой комнате, пренебрегая титулом. Зажмурив глаза, я сосчитала до десяти, и только я решилась взять себя в руки да ступить вперед, как вдруг…

— Дарина? — мягкий, с капелькой неверия, тон Владыки оглушил меня. Его теплые ладони накрыли мои плечи, а затем любимый притянул меня к себе. — Черт возьми, любимая…

— Роланд, это я. Я! — кинувшись ему в объятия, я едва сдерживала потоки слез.

Он помнил обо мне, а все мои выдумки, лишь страх потерять любимого и уж тем более сдаться и отдать его другой женщине. Я уткнулась носом в его плечо, затем глубоко вдохнула, успокаивая себя его запахом, смешанного с ароматом духов. Роланд крепко прижал меня к себе и точно также вторил моим движениям. Слегка отпрянув первой, я обхватила его за шею и притянул к себе, впиваясь в губы поцелуем. Страсть, наполнившая нас обоих отчаянием, наконец, высвободилась, показывая, насколько мы нужны друг другу и ничто не способно разлучить нас. Одно дыхание на двоих, как и стук сердец. Роланд подхватил меня, окутав тут же своими серыми крыльями, словно скрывал нас от посторонних глаз. Я хотела гораздо большего, чем просто поцелуи, но… было одно но. Задыхаясь, мы все равно продолжали сокрушаться желанием и вожделением.

Наконец, когда дыхания все же сбились, Роланд соприкоснулся лбом с моим и улыбался.

— Дарина…

— Роланд, я вернулась, — промолвила я, касаясь кончиком носа его, и мой Владыка снова поцеловал меня совсем невинным поцелуем, как будто крал его. — Я должна столько всего тебе сказать, — заторопилась я, словно время ускорило темп, и мы жестко проигрывали против него.

— Я искал тебя всюду, любимая, — замотав головой, Роланд никак не мог принять истину, что это — я, и я рядом с ним, в его объятиях.

— Я знаю, — ласково ответила я, касаясь кончиками пальцев его губ. Нежно очертила по контуру и теперь пришла моя очередь красть невинный поцелуй, но Роланду оказалось мало, и он снова углубил наше единение, укрепляя связь и желание нарушить нашу же условность. — Постой, — поспешно остановив его, я пристально посмотрела в его потемневшие от вспыхнувшей страсти глаза. В них читалось искушение, и, поддаваясь его гипнотическим чарам, я млела. Вот как можно было устоять против своего же мужа?

— Кто тебя выкрал и как ты смогла освободиться? — будто очнувшись ото сна, Роланд вдруг охладел. И такая резкая смена его настроения меня напугала.

— Моя бабушка, — ответила я, ни капли не сомневаясь, что Владыка поверит мне. — Роланд, послушай меня, пожалуйста.

— Как ты смогла освободиться, Дарина? — не отступал Роланд, и его мгновенная отчужденность меня сильно ранила. Я почувствовала, будто мне в сердце вонзили кол, прокрутили его и вогнали еще сильнее. Неужели он не верил мне?

— Я признала свою силу и зов крови древний ведьм, — опустив голову, я не смотрела в глаза Роланду.

Столько отрицать очевидного и так легко признать после всего случившегося… конечно, его посетят сомнения на счет меня. Но Владыка легонько поддел мое лицо за подбородок и побудил взглянуть ему в глаза, в которых я бесконечно утопала в его любви и чувствовала, что его чувства ко мне не иссякнут никогда. Мягкость жеста меня убедила в этом, и Роланд едва ухмыльнулся, победно огласив безмолвно о моем поражении на счет того, что я — ведьма.

— Дарина, я люблю тебя, — оглушил меня своим признанием, которое уже однажды я слышала.

Ну же… ну же, скажи ему о своих чувствах! Я буквально кричала сама на себя. Судя по всему, румянец на моих щеках сделал дело, и Роланд по-собственнически притянул меня к себе, окружив заботой, защитой и любовью.

— И я тебя люблю…, — слова прозвучали практически едва слышно, но этого стало достаточным, чтобы Роланд взметнул нас обоих вверх, распахнув широко крылья.

Рассекая воздух Зазеркалья, мы поднимались все выше и выше. На границу облаков, которые касалась Луна. Огромные окаменелые поля, некогда считавшимися лугами, как на ладони. Красота, но жаль, что погрязла в долговечный сон. А потом я увидела лабиринт, в котором мы гуляли с Эсилией. И тут я догадалась, что камни — это кустарники, специально выращенные и высаженные в форме путаницы для умов. Крепко обняв любимого, я слышала, как билось его сердце. Еще один взмах его огромных крыльев, и мы на несколько секунд зависли в воздухе в одном положении.

— Мой мир — это твой дом, любимая, — сказал Роланд, удерживая меня за талию. — И, чтобы ни случилось, оно, — он взял мою руку в свою и скрепил кулак, затем притянул к груди напротив сердца, — оно всегда будет только твоим. Я полюбил тебя, Дарина. И не отказываюсь от слов об условности, — тон Владыки меня насторожил. Я хотела перебить его и сказать, что мне все равно на условность, но он не дал вставить слова. — Как только Величеству станет известен коварный план Сиятельства, ты навсегда будешь свободна. И ты, и твои родные.

— Что ты такое говоришь, Роланд? — разволновалась я. — Я проделала такой путь не для того, чтобы сложить руки в поражении и ждать конца. Эй! — я практически вцепилась в его плечи, только жаль, что мне не удалось его как следует встряхнуть. — Я люблю тебя! Люблю, слышишь?

Роланд широко улыбнулся, опять опустив свой лукавый демонический взгляд на мои губы.

— Мне потребовалось много усилия, чтобы сдержать свое нетерпение и не заставить тебя произнести о своих чувствах еще