Вдруг что-то пихнуло его в спину, и к ужасу Баркли прямо позади него возникло ещё одно зеркало, не меньше первого. И Этель оказалась в полушаге от него.

Она выпрыгнула из отражения, одновременно потянувшись к повязанному на его запястье флагу. Баркли увернулся, но едва-едва, а провести ответную атаку не успел: Этель тут же погрузилась назад в стекло.

Так продолжалось несколько минут. Внутри зеркал Этель была быстрее, двигаясь чуть ли не со скоростью света. И в какую бы сторону Баркли ни уклонялся, она легко следовала за ним.

Но стоило ей покинуть пределы зеркала, и она теряла преимущество в скорости. Ни одна её попытка пнуть Баркли или замахнуться не увенчалась успехом, а когда ему удавалось пойти в наступление, ей приходилось отступать в безопасность своего отражения.

Наконец, они остановились друг напротив друга, упёршись руками в колени и тяжело дыша, только Этель была внутри зеркала, а Баркли – на поле. Баркли сорвал с шеи шарф и отбросил в сторону. Вокруг его лица расплывался пар от разгорячённого дыхания.

«Рано или поздно ей придётся ко мне приблизиться, – подумал он. – Мне всего-то нужно её поймать, и тогда…»

Внезапно в зеркале появилось ещё одно отражение, правда, почему-то размытое. Это существо можно было принять за Этель, если бы у неё была серая, бесцветная кожа, бесформенные одежды и нечёткие, а потому какие-то неестественные черты лица, больше напоминающие сделанный нетвёрдой рукой рисунок, чем живого человека.

«Но это не может быть её чудище, – мелькнуло в голове Баркли. – Оно слишком похоже на неё!»

Наверняка это была очередная уловка. А даже если и нет – чтобы напасть на него, этому существу, как и самой Этель, сначала нужно было выйти наружу.

Но только Баркли успокоил себя этой мыслью, как по затылку что-то ударило. Он развернулся, но позади никого не было. А в следующий миг кто-то сбил его с ног, и он рухнул на влажную траву.

Настоящая Этель внутри зеркала не пошевелилась. Зато напоминающее Этель чудище придавило отражение Баркли к земле, и Баркли это чувствовал. Будто всё происходило в реальном мире.

«Мы очень редко призываем наших чудищ в метки… Другие люди их не видят», – вспомнились ему слова Этель. В памяти Баркли всплыли все те странные моменты, когда брат с сестрой что-то роняли, или у них что-то падало, а те бросали сердитые взгляды в пустоту и ругали кого-то невидимого.

Баркли осенило: чудище Этель было невидимо!

Не считая его отражения.

Сердце Баркли пустилось в испуганный галоп. Он забился было под ногой чудища, но тут же опомнился: чтобы защититься, ему совсем не обязательно было вставать. Он просто вытянул руку вверх, к стоящему над ним чудищу.

«Ветер!»

Налетевший вихрь, на первый взгляд, закружил на пустом месте, но в зеркале было отчётливо видно сражающееся с ветром чудище. Догадка Баркли подтвердилась: оно находилось в реальном мире, а не за стеклом вместе с Этель.

Вихрь всё-таки сшиб чудище на землю, и зеркало тут же растворилось в воздухе, а настоящая Этель рухнула на поле. Задыхаясь, она вскинула над головой руки:

– Я сдаюсь! Поединок окончен!

Баркли отозвал ветер, и Этель прибежала проверить, как её чудище.

– Его видно лишь в зеркале, – ошеломлённо пробормотал Баркли.

– Это особенность доппельгейстов. Я не ожидала, что ты так быстро сообразишь. Большинство не додумывается. – В её голосе слышалось напряжение, и Баркли упал духом, уверенный, что она на него сердится. Но Этель, повернувшись к нему, улыбнулась. – Ты знаешь, из тебя выйдет отличный чудолог, Баркли. Если ты захочешь им стать.

Улыбка самого Баркли поблёкла.

– Я не хочу им становиться. Так что просто… перестань. Вы все, хватит мне об этом говорить!

Подхватив с земли шарф, он быстро пошёл прочь, надеясь, что никто не успел заметить заливший его щёки горящий румянец.

* * *

Слова Баркли, должно быть, тронули Виолу, потому что она не покинула город. Вместо этого она убрала «Журнал путешественника» в сумку и забронировала для их четвёрки столик под натянутым у мелового квадрата тентом, рядом с переносным камином, приятно греющим спины. Этим вечером в парке собрались чуть ли не все жители Сикомора, пришедшие посмотреть Отбор и отметить день середины зимы. На всех столах стояли большие стеклянные банки, внутри которых кружили электряки. Митзи без конца стучала по стеклу и рычала на напоминающих светлячков чудищ. С потолка свисали люстры из еловых веток, украшенные гирляндами из клюквы и декоративными узлами с палочками корицы.

Впервые за всё время их знакомства Баркли точно знал, что чудища Этель и Абеля были рядом, а не в метках своих чудологов. Трава рядом с их столиком была примята, а в воздухе над ней «парила» – на самом деле удерживая невидимыми руками или лапами – большая тарелка с быстро убавляющимися лакомствами со вкусом кленового сиропа.

Глядя на них, Баркли мучился угрызениями совести, что не позволил Корню к ним присоединиться. Но от первого места его отделял последний поединок, и уже было как-то поздно сомневаться в принятом решении.

– Слушай, ты мой друг, – сказал Абель, хлопнув Баркли по спине с такой силой, что тот подавился грушёвкой, – но теперь я не просто желаю тебе победы, мне нужно, чтобы ты победил. Если Тэдж станет первым в Отборе, я…

– Ты – что? – вкинула брови Этель.

– Я запрыгну в зеркало и никогда не вернусь, – с прискорбием заявил Абель. Но, поймав перепуганный взгляд Баркли, засмеялся. – Там не так уж плохо. Я называю это зеркальным миром. Тонны переливающегося отражённого света. Я могу перенестись куда захочу за секунды, главное, чтобы на другом конце было зеркало, чтобы выбраться наружу. Очень удобно, вообще…

– Не дави на него, – возмутилась Виола. – У Баркли и так проблем хватает. Верно, Баркли?

Баркли отвёл глаза, чувствуя, что краснеет. Если Виола передумала насчёт Гравальдора, может, ему тоже стоит рассмотреть вариант будущего, в котором он останется чудологом.

«Нет», – мысленно помотал он головой, вспомнив о родителях. Его ситуация была совсем другой.

– Я и не думал, – возразил Абель. – Я лишь… выразил свою искреннюю поддержку. Не хочу, чтобы этот рыбий корм победил.

Кто-то схватил его сзади за плечо и рывком развернул. Тэдж! Отпустив Абеля, он угрожающе хрустнул костяшками пальцев и прорычал:

– Если тебе там так нравится, то я с