И он потянулся к ней, коснувшись морды. В одно мгновение она окаменела, застыв. То же произошло со всеми остальными драконами. Люди испугались, начав недовольно переговариваться.

Из толпы к Аноду вышла высокая женщина, смело подступившись к Алому наезднику.

– Анод, спасибо, что спас нас от прародителей, но не уподобляйся им, освободи драконов! Они же ни в чем не виноваты! Они ради нас принимают смерть, становятся побратимами… Анод, это не вернёт тебе Аделаиду и ваше дитя…

Тот поднял руку вверх, прося женщину замолчать. Его сумасшедшие глаза, которые уже застилало алое пламя, горели жаждой мести. Он получил именно то, что хотел.

– Замолчи, Пахира, не твоё дело, как я распорядился дарованной мне силой. Собери мужчин, отныне мы будем править этим миром, а вы – заботиться о том, чтобы стены наших домов вновь огласил детский смех.

– Но…

Он махнул

Когда Лира пропала в фиолетовом облаке, я сперва испугался. Всё-таки Спель не нежный цветочек, и то, что любимая утверждала о ее связи с нашим сыном, могло и не подтвердиться.

Но, глядя в спокойные, подернутые поволокой глаза дракона понял, что та не сделала бы девушке ничего плохого. А вот Ума уверена в подобном не была.

– Куда она исчезла? Что эта тварь с ней сделала?!

Я был наслышан о том, что Надира Вумен терпеть не может драконов. Что мама Лиры относится к ним несколько несдержанно. Так вот впервые увидел схожесть между Умой и ее дочерью.

«Я могу улететь, пока моя сестра не вернётся из воспоминания?»

Мелодичный голос возник в голове неожиданно. Я даже вздрогнул, с интересом рассматривая Спель. Как-то совсем не вязалось то, что я услышал, с грозным видом.

Тем не менее драконица достаточно четко выразила своё отношение к происходящему. А точнее, к истерящей рядом женщине. Негромкого осадил вери Оринтадарскую:

– Думаю, вам не стоит сейчас так переживать. С Лирой ничего не случится. А вот Спель запросто может обидеться и улететь.

Женщина скрипнула зубами. Она с недоверием и раздражением посмотрела на чёрную смерть и отправилась в домик. Я последовал за ней, обратив внимание на странное выражение морды драконицы.

Та словно фыркнула, закатив глаза. Признаюсь, ее поведение меня иногда тоже напрягало, а вот Лира всегда могла с ней договориться или уболтать сделать то, что нужно.

Когда мы оказались в помещении, Ума стала нервно готовить еду. Нож мелькал в ее руках, словно она им не фрукты нарезала, а как минимум мастер-класс давала по боевым искусствам.

– Как ты можешь сохранять спокойствие?! Она же пропала. Вот куда эта тварь могла ее отправить?

С детства меня воспитывали в бесконечной любви к драконам. Показывали, насколько важно уважать их волю и желания. На моей памяти ни один чешуйчатый не сделал человеку ничего дурного.

Если так и было, до того как Мими сняла приказ со Спель, то исключительно по велению самих людей. Поэтому сейчас в душе царило раздражение и смятение.

Я несколько лет провёл с этой женщиной бок о бок и теперь не узнавал. Куда могла деться степенная, немного надменная, но очень умная и даже мудрая правящая?

Неужели все, что я так ценил в ней, было обманом? Возможно, Лира оказалась права, теперь ее неприязнь не виделась мне наигранной. Ума действительно изменилась.

– Это не тварь, а дракон одного из редчайших видов в нашем мире. У неё есть имя, и именно она помогает Лире спасать десятки жизней.

Ума поджала губы, и именно этот жест в который раз добавил мне раздражения. Я начинал понимать, что женщина вряд ли когда-нибудь будет прежней.

Статус и покровитель, который все эти десятилетия подкармливал ее уверенность и самолюбие, растворились. Неординарная личность осталась, но не более.

Теперь никто больше не станет ее целовать во все места и поклоняться мудрости. Думаю, осознание того, что карьера закончилась и без поддержки хрустального дракона она больше не сможет соответствовать своим же требованиям, подкосило ее.

– Ты стал слишком дерзок! В былые времена ты мне в рот заглядывал, ловя каждое слово! Все вы так делали, а как только мифическая ящерица растворилась, все? Что изменилось, Венус, скажи?

Хотелось ответить, что все. Но мои слова не то, что сейчас нужно обозлённой разочарованной женщине. По факту ведь она нам сейчас очень помогла, и за информацию, что она мне предоставила, действительно могут лишить жизни.

И за меньшее с ней расставались. Тяжело вздохнул. Как-то в жизни все менялось слишком быстро. Я не успевал подстраиваться под реалии. Надеюсь, Лира сегодня вернётся и расскажет, что она видела.

Если драконица позволит. А пока мне предстояло успокоить ее властную бабушку. Кто бы мог подумать, что до этого дойдёт?

– Ума, вы прекрасная мудрая женщина. Уж этого-то у вас не отнять, но не уподобляйтесь сбитым с вершины. Рано или поздно вы бы покинули свой пост, примите это с честью. Со временем люди смогут сравнить и сделать выбор, возможно, захотят вернуть вас вновь. Насколько я знаю, в Оринтадаре прямые выборы в правящие?

Системы устройства власти в полисах я знал фрагментарно, десятки департаментов, экономические проволочки… Все это мало интересовало меня.

Я же жил вне полиса, не говоря уже о том, что оставаться в них не собирался. Даже сейчас, скача по всему миру, мы старались не задерживаться надолго в людных местах.

Я заметил, что и Лира тоже не любит их. Она даже как-то упомянула, что ей понравился дом моих родителей. Вот в таком месте она бы с радостью растила детей.

Не знаю, что там за истории с наследниками, но чем больше я узнавал Лиру, тем больше понимал, что она становится мне близка. Что у нас есть общие интересы и нам хорошо вместе…

А близость… Я никогда и ни с кем подобного не испытывал. А ещё я верил ей. Верил в неё…

Девушка появилась внезапно. Я смотрел в окно странного дома, что Ума смастерила едва ли не из подручных материалов, и увидел знакомую фиолетовую дымку.

Лира материализовалась словно из ниоткуда. Она стояла ко мне спиной, а к Спель – лицом. И, судя по взгляду драконицы, между ними происходила непонятная мне борьба.

– Что там? Она вернулась?

Ума не стала выдерживать паузу и тут же направилась к девушке. Хотелось дать ей совет, но ведь она его не просила. Дело в том, что вряд ли Лира будет рада такому раскладу.

Девушка хоть и стала терпимее к бабушке, но все ещё нервно косилась на неё. Она никак не могла смириться с тем, что произошло между ней и матерью.

Лира призналась, что не понимает, как можно оставить собственное дитя ради власти. Но девушка искренне старалась не судить ее, хотя получалось плохо.