Дальше — больше: Ксения выяснила, что их учредители, увидев, что журнал «Алеся» пользуется устойчивым и все возрастающим спросом на рынке, решили организовать еще один журнал сходного профиля, но для мальчиков-подростков. Новое детище решили назвать «Один дома» по аналогии с нашумевшей комедией. Для редакции это означало, что практически все штатные работники теперь начинали печататься в обоих изданиях, повышались в должности и получали под свое начало молодых сотрудников, только что набранных на испытательный срок. Вот и Ксении достались два стажера: застенчивая красавица Марина и бесшабашный Виталик. Сорока как могла подробно рассказала, чем они будут заниматься, ответила на их вопросы и дала каждому по первому заданию.

— Ну, как тебе твои ребятишки? — спросил Ксению Сережка Ким, который сам теперь возглавлял отдел видео и компьютерных новинок.

— Нормальные. Маринка, правда, слегка комплексует, но все когда-то начинали. А у тебя как?

— То же самое. Девчонка пока ни в зуб ногой, зато пацаны неплохо во всем разбираются. Посмотрим, как работать станут.

— А тебе что, троих дали?

— Ага.

— А мне только парочку. Нечестно, я жаловаться буду!

— Давай, рискни. Кстати, если у нашей молодежи дела пойдут, нам можно будет свои драгоценные задницы вообще от стула не отрывать, ты об этом уже думала?

— Нет еще.

— А зря. Ты пойми, чем они качественнее поработают, тем тебе меньше доделывать придется. Так что гоняй их в хвост и в гриву, учись быть большим начальником.

— А знаешь, ты прав. Мне эта мысль что-то даже в голову не пришла. Звучит заманчиво, а то я как представлю, что вся эта карусель заново завертится, мне даже страшно становится. Я, наверное, для подобной работы уже стара становлюсь. Нет во мне былого азарта.

— Ну, в таком случае не ты одна испытываешь тлетворное влияние собственного возраста. Я тоже устал мотаться по кинотеатрам да играть во второсортные компьютерные игры, чтобы потом со знанием дела черкнуть о них пару строк. Пусть теперь другие побегают, а мы с тобой будем заниматься этим только от случая к случаю. Исключительно для собственного удовольствия и чтобы не потерять форму. Как тебе подобная перспектива?

— Великолепно, только тебе никто не говорил, что мечтать не вредно?

— Можешь мне не верить, а только попомни мои слова. Еще недолго, и нашу бывшую работу будут делать за нас наши стажеры. Вот увидишь.

Как ни странно, но Сережкино пророчество потихоньку стало сбываться. Поначалу Сорока даже не ощутила сколь-либо заметной перемены в своей деятельности, скорее нагрузка на нее даже возросла, потому что материалов с нее теперь требовалось вдвое больше, а она, помимо всего прочего, еще занималась редактурой работ своих стажеров и проводила с ними долгие беседы о том, как лучше выполнить то или иное задание. Но по мере того как Марина и Виталий набирались опыта, их материалы становились все лучше и лучше, у Сороки уже не было необходимости самой идти на ту или иную встречу. Достаточно было дать задание кому-то из стажеров. Месяца через три Ксения с удивлением обнаружила, что у нее, помимо выходных, на неделе стал появляться один, а то и два свободных дня. Сначала она проводила эти дни, делая так называемые аварийные материалы на случай, если у стажеров вдруг сорвется какое-нибудь запланированное интервью. Но ребята работали на удивление ровно и качественно, и Сорока постепенно перестала подстраховывать их от и до. Когда она понимала, что работы на сегодняшний день не предвидится, то просто исчезала из редакции под каким-нибудь предлогом. В принципе в «Алесе» это была обычная практика, и до той поры, пока она не вредила делу, высшее руководство посматривало на нее сквозь пальцы, так что Сорока ничем не рисковала.

Как-то раз в выходные, когда Сорока, развалившись на диване, подбирала на гитаре новую песню Митяева, гнусное дитя цивилизации по имени пейджер противной дрожью предупредило ее, что кому-то до чертиков хочется ей что-то сказать. Песня, которую Ксения пыталась сыграть, была самая что ни на есть актуальная ввиду наступившей зимы и называлась «Крепитесь, люди, скоро лето». Сорока как раз начала подбирать аккорды к припеву, и поэтому ей страшно не хотелось отрываться от своего занятия. Она неохотно отложила гитару в сторону и прочитала сообщение. Оно было коротким, всего два слова: «Позвони. Барс». «Этому еще что от меня надо?» — подумала Сорока и лениво потянулась к трубке радиотелефона.

— Алло, ты что-то хотел мне сказать?

— Для начала привет! Как поживаешь?

— Ох, Олег, оставь все это для кого-нибудь другого. Если тебе есть что сказать — говори.

— Мне бы хотелось с тобой встретиться.

— Для чего?

— Просто поговорить. Как-никак я все еще твой муж, не забыла?

— Об этом, пожалуй, забудешь. Ты сейчас свободен?

— Да.

— Тогда встретимся в магазине «Детский мир». Мне как раз надо новые краски прикупить. Так что жди меня там через час около кафе на последнем этаже. Пока!

— До встречи!

Еще раз с сожалением взглянув на гитару, Сорока начала медленно одеваться. Затем, повинуясь минутному порыву, сделала себе великолепный макияж. «Пусть посмотрит, чего он лишился из-за собственной глупости», — мстительно подумала она. Потом, еще раз убедившись, что выглядит на все пять с плюсом, Ксения шагнула из уютной теплоты своей квартиры в холод московской зимы.

Когда, основательно покопавшись в товаре, лежащем на витрине, и выбрав нужные масляные краски, мини-холсты и упругую колонковую кисточку, Сорока соизволила подойти к кафе, выбранному ею в качестве места встречи, Барс уже сидел за столиком, нервно поглядывая на часы и машинально поднося к губам бумажный стаканчик с колой.

— Привет! — сказала Ксения и села напротив.

— Привет! Кстати, прекрасно выглядишь!

— Спасибо, я в курсе. Зачем звал?

— Ну зачем ты так! Я соскучился, просто хотел тебя увидеть…

— Конечно, полгода — достаточный срок для возникновения скуки.

— Ну почему ты так все переиначиваешь? Ты стала какая-то другая. Откуда в тебе этот цинизм?

— По-моему, мы встретились не для того, чтобы обсудить мой моральный облик или испортившийся характер. Говори, что тебе нужно, или я пойду.

— Ну если ты ставишь вопрос так… Знаешь, за эти полгода я многое передумал, многое понял. Я хочу, чтобы у нас с тобой была полноценная семья. Я начал неплохо зарабатывать, так что вполне могу теперь прокормить семью. Тебе уже не обязательно заниматься журналистикой, разве что по желанию, для собственного удовольствия. Нас с тобой очень многое связывает, но я хочу, чтобы мы стали еще ближе друг другу. Раньше этому здорово мешала моя родня, я только сейчас начал понимать, чего тебе стоило находиться с ними в ровных отношениях. Но теперь-то они нам мешать не будут, нам с тобой есть где жить…