— Вот и проваливай! Скатертью дорога! Ишь, моду взяла орать на мужа. Ее, как щенка шелудивого, с улицы подобрали, отмыли, в дом привели, а ей, видишь ли, все не по нраву! — Это уже включилась в перепалку бабушка Барса. Старушка вся подобралась, зажав в руке свою клюку, и с горящими глазами начала размахивать ею перед носом Ксении.

— Да заткнитесь вы все! — заорал Барс. — Ксения, хватит выставлять меня дураком перед родителями! Иди в комнату. А вас, — обратился он к домашним, — я попрошу не лезть со своими комментариями. Моя семья — это мое личное дело, так что оставьте нас в покое, я вас сюда никого не звал.

— Ты, неблагодарный! Это как же ты разговариваешь со своей матерью! Это все она виновата! До встречи с ней ты был таким милым мальчиком, а теперь… В этом доме ее ноги больше не будет! Я костьми лягу, но эту отщепенку сюда больше не пущу! Я спасу тебя от нее!

Сорока не стала дослушивать, чем же это все закончится. Она просто вышла на лестничную площадку и закрыла за собой дверь. Кажется, Барс звал ее, но она ни разу не оглянулась.

Вот все и закончилось. Теперь обратной дороги нет. Про Барса можно забыть. Вряд ли он пойдет против Маргариты, скорее уж разведется от греха подальше. На этот счет Ксения не обманывалась. За время, проведенное с Барсом, она успела неплохо узнать его. Куда теперь?

Когда Сорока возникла на пороге маминой квартиры, та открыла дверь и все сразу поняла. Она давно уже подозревала, что у дочери не все ладно в семье, но Ксюша молчала о своих проблемах, а мама не хотела терзать ее своими расспросами. В эту ночь две женщины долго не спали, утешая друг друга и не находя нужных слов.

С утра Ксения позвонила Гришке Альдебарану с просьбой помочь ей с переездом. Договорились, что через два дня он возьмет у друга машину и к десяти утра подъедет к дому Барса. Так, одной проблемой меньше. Теперь вопрос, куда перевезти ее барахло. Формально в распоряжении Ксюши теперь была отдельная однокомнатная квартира, и вещи можно было отвезти прямо туда. Ольга еще очень давно настояла на том, чтобы Ксения прописалась у нее, а не у своих родителей, мотивируя это тем, что никто не знает, когда отправится на встречу к Создателю, и она, Ольга, как входящая в группу риска, просто обязана позаботиться о том, чтобы ее любимое обиталище не досталось чужим людям. Родители Сороки тогда немного поломались, но дали свое согласие. Кто же знал, что все так и выйдет!

Ксения собиралась пожить некоторое время у мамы, по крайней мере пока не пройдет сорок дней со смерти тети. Да и перспектива остаться сейчас одной в четырех стенах Сороку не привлекала. Ей, наоборот, хотелось общения. Когда Ксения спросила маму, как насчет того, чтобы она пожила у нее месяц-другой, мама только сказала:

— Дурочка ты моя, конечно, да. Живи здесь столько, сколько тебе надо. Не забывай, это и твой дом. Я буду только рада. Я так соскучилась по моей взрослой дочурке.

Потом был переезд, ругань с бывшими родственниками, не желавшими отдавать ей все мало-мальски ценные вещи из ее приданого. Барса дома не было, видимо, ему не хотелось присутствовать при этом. Хорошо, что Алька взял с собой своего друга Михаила, немногословного обладателя старенькой, но резво бегающей «Волги». Когда Гриша понял, что все грозит вылиться в поливание друг друга грязью и в перспективе не исключено применение силы против Ксении, он быстро сгонял вниз и привел с собой Мишу, который первоначально планировал дожидаться в машине. Его поистине устрашающая мускулатура, а парень в свое время всерьез занимался тяжелой атлетикой, быстро привела в чувство Маргариту. Она попыталась не пустить Сороку в ее комнату, но Миша просто сказал ей: «Не стоит», — и инцидент на этом был исчерпан. Правда, когда выносили компьютер, Маргарита бросилась к ним с воплем:

— Не отдам! Моему сыну он нужен для работы!

Тогда Сорока повернулась к ней и сказала:

— Эту технику подарили мне мои родители. Будете и дальше экономить зарплату мужа — купите такую же игрушку своему сыну.

Когда они покинули негостеприимный дом, унося Сорокины пожитки, она облегченно вздохнула. Сожжен еще один мост за спиной.

После защиты диплома Сорока окончательно перебралась жить на Ольгину квартиру. Чтобы тягостные воспоминания об ушедшей тете не преследовали ее, Ксения заново отремонтировала квартиру по своему вкусу и переставила мебель. Помогали ей в этом все, кому не лень: Майка с Оксанкой, Гришка, однажды даже заскочили Пух с Аляской. Все лишнее Сорока безжалостно выбросила на свалку, и теперь ее обстановка состояла из старенького, но добротного дивана, двух шкафов дореволюционных времен и огромного письменного стола, на котором возвышался красавец компьютер. Красавцем он стал после того, как Ксения наконец-то оттерла с него пыль и засаленные следы от рук Барса, который в свое время часто любил посидеть за ним с очередным бутербродом, лежащим на коврике для мыши.

Когда Сорока пригласила своих друзей на новоселье, они, оглядев убранство ее нового жилья и посовещавшись, через пару дней привезли ей разборный книжный шкаф. Он сразу же понравился Ксении тем, что в нем не было ни единого стекла или дверцы, и тем, что был сделан из светлого дерева, еще пахнувшего свежим лаком. Ребята, увидев ее восторг, облегченно вздохнули. Как потом выяснилось, этот шкаф они присмотрели в магазине «Все для дачи» и очень боялись, что Сороке он придется не по душе из-за своей дешевизны.

Теперь в ее доме все было так, как надо, хотя чего-то все же не хватало. Посмотрев вокруг хозяйским взглядом, Ксения взяла и развесила по стенам несколько своих пейзажей. Кстати сказать, теперь она садилась за рисование достаточно часто. Копание в красках успокаивало ее и отвлекало от забот текущего дня. Сюжеты для картин она брала из жизни, снимая во время походов на добротный фотоаппарат-«мыльницу» все понравившиеся ей виды. Потом она проявляла пленку, выбирала наиболее удачные кадры и перерисовывала их на холст. Конечно, настоящие художники назвали бы этот способ халтурой, но Сороке было на это глубоко наплевать. Она занималась тем, что ей нравилось, и до мнения остальных по этому вопросу ей дела не было.

Встретившись на одном из летних слетов со знакомыми ребятами из своего старого турклуба, Ксения неожиданно для себя сорвалась и поехала с ними в Карелию. Она чудесно провела там две недели отпуска, заработав великолепный загар и получив растяжение колена (поскользнулась, когда лазила по сопкам за ягодами). Торжественно прихрамывая, она вернулась в Москву, едва волоча на себе рюкзак, под завязку набитый давленной с сахаром черникой и голубикой, а также пакетами с брусникой, которая дольше не портилась и поэтому могла обойтись и без сахарной добавки. Ягодами она поделилась с мамой, которая сразу же наготовила огромное количество варенья и повидла. На вопрос мамы о состоянии дел на личном фронте Сорока не ответила ничего вразумительного, но судя по ее широкой улыбке, даром времени она не теряла.

Когда Ксения вернулась на работу, ее ждал приятный сюрприз. Папа пригласил ее в свой кабинет и прямо с порога предложил возглавить музыкальный отдел.

— Ты у нас сотрудник молодой, но ценный. Выкладываешься на все двести процентов, а твои идеи — это вообще что-то. Конечно, на самом деле, может быть, тебе и рано становиться редактором, но Анжела теперь будет разрываться между двумя журналами, а кроме тебя, я кандидатур не вижу, — сказал ей Пал Палыч.