Даже обширные исследования царя Митридата в области иммунитета к ядам в конце концов его не спасли. Спасшись от Помпея, царь скрывался в своем государстве в Крыму, планируя вторжение в Италию, но тут его сын поднял восстание. Митридат был осажден в своей крепости и в итоге в 63 г. до н. э. покончил жизнь самоубийством. Он принял яд, который всегда был у него под рукой. Римлянам нравилось утверждать, что его желанию спокойно умереть было не суждено осуществиться из-за многолетней привычки принимать яды и противоядия. Правда, есть более логичное объяснение: яд почти не подействовал, потому что доза в рукояти кинжала Митридата была спрятана только одна, и ту царь разделил с двумя своими дочерями, тоже оказавшимися с ним в башне. Они умерли, а Митридату яда не хватило. Пришлось ему приказать телохранителю пронзить его мечом.

Тем временем Помпей захватил резиденцию царя и все, что в ней находилось, в том числе огромную библиотеку по токсикологии на множестве языков (Митридат знал их больше 20). Помпей нашел и драгоценные записи самого Митридата об экспериментах с ядами и противоядиями. Осознав их ценность, Помпей отправил книги и записи в Рим, приказав перевести все на латинский язык.

Плиний, который писал спустя сто лет после событий, заглядывал в личную токсикологическую библиотеку Митридата и упоминал несколько противоядий, рецепт которых царь записывал по-гречески собственной рукой. В своих садах и лабораториях по созданию ядов монарх работал с мышьяком, кровью понтийских уток, питавшихся ядовитыми растениями, а также розовым цветком, который Плиний называет «митридатией» или «полемонией» – «тысячесильным растением». Плиний был глубоко впечатлен «непрестанными поисками и всевозможными экспериментами в области создания полезных противоядий из смертельных ядов»[261].

Митридат, как царь Понта и специалист в области токсикологии, прекрасно знал об особенностях меда из рододендрона, характерного для его страны продукта. Он наверняка держал какое-то его количество в своих запасах, а возможно, и включил в свой митридатий. Разумеется, он был знаком и с отравленными стрелами, изготовляемыми его союзниками – соанами и скифами. И он знал все о встрече солдат Ксенофонта с ядовитым медом на территории его Понта. Тогда армия Ксенофонта уцелела, потому что, пока солдаты слегли, на них никто не напал. Обладая знаниями о действии местного меда из рододендрона, Митридат имел огромное преимущество над Помпеем и его римской армией, которая не имела представления об опасности, преследуя Митридата в Понте около 65 г. до н. э.

Гептакометов – союзников Митридата в Колхиде – Страбон описывал как обитателей высоких деревьев, питающихся мясом зверей и древесными плодами. Они вселяли ужас своей способностью внезапно прыгать на врагов со своих домов на деревьях, подобно леопардам. Возможно, гептакометы получили от Митридата особые указания насчет того, как заманить в засаду римскую армию. Мы знаем, что они собрали большое количество диких ульев с ядовитым медом и расставили их на пути войска Помпея. Римские солдаты останавливались полакомиться медом и немедленно лишались чувств. Катаясь по земле и стеная, они исходили рвотой и поносом, после чего лежали неподвижно, не в силах пошевелиться. Гептакометы таким образом легко перебили около 1000 солдат.

Мед и хмельной напиток из него были в древнем мире единственными естественными подсластителями – непреодолимое искушение. Гептакометы просто воспользовались природными ресурсами, характерными для региона: местный дикий мед был смертельно ядовит, и этим биологическим оружием они обездвижили и истребили римлян. Те же преимущества может дать и ферментированный мед, если использовать его как приманку для врагов[262]. Например, в том же Причерноморье древляне, враждовавшие с киевской княгиней Ольгой, в 946 году приняли несколько тонн хмельного меда от союзников Ольги. Был ли в составе напитка и deli bal? Этого мы не знаем, но напившиеся на тризне древляне были убиты, пока лежали, не в силах пошевелиться[263].

Элиан отмечал, что солдаты во время похода особенно уязвимы при приеме пищи и питья. Самой простой биологической уловкой, помимо лишения врага питьевой воды, являлось использование их голода или чрезмерного аппетита/любви к хмельному питью. Плиний отмечал: «Большинство проблем человека вызвано желудком… он умирает в основном из-за пищи». Эней Тактик в IV в. до н. э. советовал военачальникам подождать, пока враг не проявит неосторожность и не начнет «грабить, чтобы насытить свою жадность». Они «наполнят брюхо едой и питьем, а выпив, станут неосторожными… и ослабеют». В то же время Каутилья в Индии писал, как подсыпать яд «в рацион и другие средства телесного услаждения» врага[264].

Карфагенский полководец Ганнибал применил эту тактику во время вторжения в Италию в III в. до н. э. Заметив, что в окрестностях лагеря нет дров, и имея понятие о пищевых привычках римских солдат, он придумал хитроумный план. Он знал, что римские солдаты чаще едят не мясо, а кашу из злаков. Поэтому Ганнибал оставил лагерь, бросив там стадо скота, и ждал в засаде, пока римляне не захватили животных в качестве трофея. Они сразу же забили коров, но не смогли найти дров для костра и «набили себе живот сырой и трудноусвояемой говядиной». Непривычные к такой тяжелой, не приготовленной на огне пище, солдаты почувствовали себя плохо, у них началось разлитие желчи. Вернувшись ночью, когда нездоровые римляне «ослабили бдительность и пытались переварить сырое мясо», карфагеняне, как пишет военный историк Фронтин, «нанесли им тяжелый урон».

В своей первой победной битве в Северной Италии в декабре 218 г. до н. э. Ганнибал использовал еще одну несложную хитрость, основанную на биологической уязвимости. Подняв свои войска с рассветом, он втянул римлян в битву в самый мороз и снегопад, да еще до завтрака. Голодных и продрогших римлян легко уничтожили сытые карфагенские воины. Через несколько десятилетий Тиберий Гракх – римский полководец, бившийся в 178 г. до н. э. в Испании с кельтиберами, тоже прибег к голоду как к оружию. Через лазутчиков он разведал, что враги страдают от недостатка еды. Подобно Ганнибалу, римлянин снялся с лагеря, оставив там «огромное количество всевозможных припасов». После того как «неприятель немедленно кинулся на еду, Гракх неожиданно вернулся с войском и подавил отяжелевшего врага»[265].

Если оставление врагам соблазнительной пищи выполняло свои функции, то предлагать им опьяняющие напитки работало более эффективно. На видном месте неприятелю оставляли бочонки с алкоголем или же посылали им вино в подарок (рис. 19). Во многих греческих мифах рассказывается о том, как получеловеческие существа – кентавры, сатиры и тритоны[266] – опьянялись вином, после чего их ловили