Он тряхнул головой, и несвойственные сынам Скифа думы, явнонавеянные богами этих земель, растаяли.

– Готовить оружие, – велел он. В голосе звучалапрежняя мощь, он ощутил, как могучее тело наполняется силой. – Пришловремя! Мы победим или умрем.

Вечером в шатре собрались те, кого теперь называли боярами.Бугай, Моряна, Сова, Ерш, были приглашены даже Шатун и Твердая Рука. Бугайпредложил позвать и Баюна, Рус зло воспротивился: нужны головы, а у певцатолько сердце и громкий рот. Последним явился Корнило. В руке волхва былагорящая ветка можжевельника.

Рус вдохнул всей грудью прогорклый запах, отгоняющий бесов,стиснул зубы. Да, он чувствовал, что после расставания с братьями повзрослел,перестал улыбаться, стал злым и подозрительным. Но сейчас, встретив новуюпреграду, не станет ли вовсе стариком?

Я раньше погибну, пришла быстрая злая мысль.

Он поднялся, оглядел всех из-под насупленных бровей. Насердце было холодно. Когда заговорил, слова двигал тяжело, словно раздвигалскалы:

– Мы не можем их обойти. Они запирают вход в зеленую страну.Путь только через их укрепления, через их трупы, горящие дома!.. И тогдаэта зеленая долина, вся эта страна будет наша.

В тишине кашлянул Корнило:

– Рус… а если вернуться? Всего неделю пути, а потом можнопойти по следам Чеха или Леха. Мы не можем сейчас сражаться. Наши руки недержат мечей, наши ноги не держат тяжести наших тел. Нас заклюют даже воробьи.А за нашими спинами – женщины и дети! Что будет с ними?

– Мы не можем сражаться, – сказал Сова трезво, –но нам придется сражаться.

– У нас нет сил, – подтвердил Бугай, – но мыбудем сражаться.

– Мы не воины, – бросил Твердая Рука, – когда вжелудках по три дня не было еды… Но мы можем найти ее в сараях и кладовыхзахваченной веси.

Рус с болью и горечью оглядел своих бояр, лучших исильнейших из своего нового народа:

– Тогда умрем. Нам нет дороги ни назад, откуда нас изгнали,ни по следам моих братьев. Да, они наверняка протоптали дороги. Но тот народ,который ходит чужими тропами, не заслуживает жизни. Боги уготовили нам тяжкоеиспытание. Да, возможно, мы погибнем. Но племена и народы исчезают с лица земликаждый день! Мы не будем первыми. Но ежели захватим эти плодородные земли…

Он сел, уронил голову на скрещенные пальцы. А всегданемногословный Шатун, на удивление, сказал самую длинную за свою жизнь речь:

– Князь забыл сказать, осень всегда коротка. Скоро морозы.Возвращаться к развилке, а затем по следам братьев – поздновато… Либо захватимтеплые дома врагов, либо замерзнем с первым же снегом.

Костры жгли в глубоких ямах, дабы отсвет в ночи не былзамечен в весях. Огонь разводили малый, только бы разогреть похлебку. Воздух кутру остыл, и когда на востоке посветлела полоска рассвета, а потом там робкозаалело, даже Рус ощутил, что губы застыли то ли от долгого ожидания, то ли отхолода.

– Седлать коней, – велел он сдавленным голосом.

Губы его дрожали, зубы выбивали дробь. Воины как тенинеслышно скользнули в разные стороны. Зажимая ноздри коням, быстро вывели наопушку леса. Чернота еще лежала на земле, но на светлеющем небе четковырисовывались далекие крыши, верхушки деревьев, навесы над колодцами.А присмотревшись, глаза различали паутинки дорог и тропок, межу междугрядками и полями.

Из густой травы каркнул ворон. Ему ответил другой, хрипло излобно. Рус знал, что его люди в ночи прокрадутся по траве, не колыхнув ибылинку. Ползут как серые волки, а тем, дабы укрыться, довольно низкой травы.Каждый сумеет схорониться в кустарнике, где и заяц не найдет места, за камешкомсольется с землей так, будто утонет, среди камышей не найдешь и с собаками…

Подошел Корнило. Старый волхв был бледен, но на лбу отволнения выступили бисеринки пота.

– Что скажешь, верховный волхв? – спросил Рус. Онвпервые назвал так старого волхва, увидел, как воспаленные глаза старикавспыхнули огнем, будто в тлеющий костер подбросили новую охапку сухогохвороста.

Лицо Корнила заострилось, но не как у покойника, старыйволхв за последние дни помолодел, ожил. Даже голос из старчески хриплого сталзвонче, а повозку все чаще менял на верховую лошадь.

– Все это, – он обвел рукой, – наше по праву.

Его длань очертила земли до виднокрая, захватывая села,ухоженные поля и далекие луга, на которых Рус вчера вечером видел несметныестада. Рус ощутил, как распрямляется грудь, зажатая словно новая бочкажелезными обручами. Сердце застучало радостнее.

– Боги за нас, – прошептал он с облегчением. – Чтоглаголят?

– Что народ, – проговорил Корнило негромко, – живущийв неге и довольстве, заслуживает ярмо раба. И когда из пустынь придетнарод сильный и свирепый…

Рус прервал осторожно:

– Мы даже не видели пустынь.

– …Из пустынь, лесов или с дальних морей! – прервалКорнило строже. – Сильные, но бедные народы, могучие духом, сильные честьюи жаждущие свежей крови врага. Им свыше дано право брать те богатства, накоторых сидят слабые и ленивые. Сидят, но не могут защитить. Сейчас пришли мы.Наши боги за нас, а местные не смеют вступиться за свой народец. У богов тожезаконы, кои преступить не вольны.

Рус обернулся. На молчаливый призыв подошли двое гигантов,Бугай и Моряна, следом подошел озабоченный Сова. Встретившись взглядом с Русом,кивнул успокаивающе. Рус сказал дрогнувшим голосом:

– Напомните всем, что нам нужны только земли. Все остальноеда предать мечу, будь это мужчина, женщина, дитя или домашний скот.

– А скот зачем? – удивилась Моряна.

Рус огрызнулся:

– Буде встанет поперек пути! Скот – наживное. Но неземли. Без крика! Как можно быстрее. Ни один не должен схватиться за меч!

– Сделаем, княже.

– Ты, Сова, иди по правому краю. А ты, Бугай, не дайуйти в лес.

– Будь покоен, княже.

– С вами будешь, – огрызнулся Рус. – Домогилы доведете.

– Сам ты где?

– Ударю в середку. Где-то ихний войт. Его надо взять живым.

Бугай оскалил зубы:

– Да подвесить над костром, чтобы заговорил охотнее… Ох,люблю я жареное мясо!

– Боги с нами, – закончил Рус. – Так кто же противнас?

Рука привычно потянулась за спину. Пальцы вместо теплойрукояти палицы наткнулись на холодный металл. Он медленно потащил меч черезголову, палица – оружие богатырей из простого люда, а князю полагаетсяблагородное оружие. Острое лезвие словно бы дотянулось до крохотных серыхдомиков, на кончике блеснула искорка, пробежала по длинной полосе железа крукояти, исчезла на миг, пальцы Руса вздрогнули от укола крохотной молнии. Потелу прокатилась горячая волна. Сердце начало стучать чаще и сильнее, нагнетаякровь в руки для тяжелых ударов.