– Золотко, выбрось из головы эту сказочную глупость. Во-первых, ничего нового не случится, не впервой дракониды породнятся с людьми. Наш род основан как раз в одном из таких браков. Ну помнишь, в сказках послание зашифровано. Мол, Иван-царевич за Марьей-царевной в тридесятое царство ходил… В змеиное государство.

– Не Иван-царевич, а Иван-дурак.

– Так разве же умный в такую даль отправится? Дурак и есть. За смертью оно, царство-то змеиное. Умереть в пути надобно, да возродиться… Иначе такое расстояние человеку не одолеть. Умный-то дома сидеть будет. А предок наш не усидел, да и привез вместе с невестой ее наследство. Нашему роду, потомкам его младшего сына, досталось Зерцало. И знание, как тропу заветную найти и открыть, не в любом месте они открываются. И среди звезд не в любом. Да еще досталась наша способность чуять нелюдей под любым обличием. И еще кое-что по мелочи.

– То есть, он улетел когда-то с драконидами, а потом вернулся?

– Может и так, – пожала плечиками древняя бабка. – Давно было. Что правда, а что нет, уже и не разберешь. Но то, что наша ведьминская кровь и плоть отличается от простых людей – правда. И то, что за нашими головами во все века много охочих было – тоже правда. Вот мы и скрылись в леса непроходимые.

– Скрылись… А знаешь, один из чешуйчатых назвал нас «охотниками за репти». Почему?

– Врал! – убежденно сказала старая ведьма. – Какие из нас охотники? Дар чуять змей нам дан, чтобы держаться от них подальше и себя не выдавать, а не для того, чтобы охотиться на них. Чем бы мы их одолели? Травками полевыми? Кстати о травках. Хватит болтать, Золотце, идем-ка в баньку, а то выстудится совсем. Сейчас там самый хороший пар, здоровый, настоявшийся. А потом и решим, что и как делать. Совет созовем.

Мне кажется, или меня грамотно отвлекают от чего-то важного?

Но я послушалась и дала увести себя в баньку. Не простая она у прабабки, молодильная. А после всех выпавших на долю приключений я чувствовала себя разбитым корытом, из которого как вода вытекала сила.

– Не грусти, девонька, – сухонькая рука прабабки погладила меня по растрепавшейся косе. – Справимся.

Это она еще о колечке змеином не знает. Да и незачем ей знать, – решила я. Нет кольца, нет проблем. И надо выбросить синеглазого репти из головы, как я выбросила из поезда его фамильную ценность.

Даромила намеревалась собрать родовой совет тем же вечером, но я категорически воспротивилась. Какой там совет после целительной русской баньки, когда во всем теле слабость новорожденной, а в мозгах – размягчение и нега? Какие расспросы и разговоры, когда язык заплетается, а глаза закрываются?

– Ладно, отдыхай, Золотко мое… расплавленное, – усмехнулась старая ведьма, окатив меня из кадки ледяной водой. – Да ступай на лужок заветный, там тебя ни мошка не побеспокоит. Утро вечера мудренее, не будем торопиться. Но весть родичам отправлю немедля. Чай, не все поблизости живут, а дальние аккурат поспеют к завтрему.

Я переоделась в легкий льняной сарафан и сбежала на лужок за огородом, упала в густые травы, как в миг рождения, раскинув руки, обнимая все небо, с его птицами, облаками и звездами, среди которых вращалась вокруг Полярной звезды невидимая в синем небесном блеске Альфа Драконис. Так и проспала до вечерней зари, впитывая всей душой и телом силу земную и небесную.

А когда проснулась, показалось сначала – травинка между пальцев застряла. Тряхнула кистью левой руки и вскрикнула: проклятое крокодилье кольцо сидело на пальце как приклеенное!

Я вскочила, озираясь. Никого.

Да и никто чужой не сможет проникнуть даже близко к заветному лужку у лесного ручья. За десять верст его птицы-звери почуют, сообщат. И охранка прабабкина исправно работала, ни разу сбоя не было. Даже звериные тропы мороком укрыты, чтобы никакой хищник не подобрался, в том числе двуногий.

Невозможно.

Я с трудом стянула кольцо, покрутила, посчитала крохотные золотые чешуйки. Так и есть, золотая полоска стала еще ýже, чем утром.

Артефакт, говоришь, родовой, – зло сощурилась я, понимая, что не избавиться так просто от прилипчивого украшения. Как оно возвращается? Как находит за сотни и тысячи верст? Или это другое кольцо?

Но почему-то мое шестое чувство, леденящее позвоночник, заставляющее выгибаться так, словно меня приковали к студеному железу, подсказывало – то же самое кольцо, которое надел на мой левый безымянный палец Габриэль Горух. Оно самое, хранящее прикосновения его рук и древнюю родовую силу, в чем бы она ни заключалась.

Силу, способную преодолеть все наши родовые обереги!

Что ж. Проверим.

Я пристроила колечко на обломанный сучок березы и свистом призвала сороку. Птица отозвалась мгновенно, словно давно кружила, подглядывала. Вряд ли прабабкин соглядатай. Скорее всего, пернатая сигнализация, способная в случае чего поднять в лесу невыносимый гвалт.

Оторвав крепкую льняную нитку от сарафана, я примотала кольцо к птичьей лапке. Прости, сорока, но ты назначаешься хранительницей этой змеиной прелести. И не надо так недовольно стрекотать. Да, оно невзрачное, но смотри какая блестящая полоска! Чистое золото, как ты любишь. Дарю! Можешь выйти замуж за репти вместо меня.

А что? Отличная идея! Тем более, что птицы – дальние родственницы динозавров, то есть, к рептильему племени имеют прямое отношение.

Обиженная сорока улетела, поджимая потяжелевшую лапу, кроя меня семиэтажной бранью, впрочем, мгновенно стихнувшей – я направила птицу на заветную тропу, и та выбросит пернатую через пару десятков верст.

Главное, чтобы прабабка не учуяла мерзкое рептилье кольцо как можно дольше.

Я проскользнула в дом и весь вечер прислушивалась, не раздастся ли за окнами гневный птичий ор. Может быть, живой носитель помешает вернуться артефакту к его жертве, то есть, ко мне?

В любом случае, я выиграла время, и в безопасности… пока снова не усну.

Для эксперимента я задремала еще до ужина в своей светлице, где всегда селила меня прабабка, когда я к ней приезжала. И проснулась от сорочьего гвалта за открытым окном и одуряющего запаха горячих пирогов. Даромила расстаралась не столько для правнучки, сколько для завтрашнего совета.

Надо бы помочь прабабке, но, прежде чем выйти из светлицы, я должна решить одну навязчивую проблему.

Первым делом я посмотрела на левую руку. Черное колечко издевательски блеснуло золотой полоской. За час моей дремы она если и похудела, то на глаз было незаметно.

Следующий час я осторожно, чтобы не привлечь внимание прабабки, под насмешливый стрекот любопытных сорок, мстительно обгадивших мне весь подоконник, пыталась уничтожить рептилье кольцо.

На газовой горелке оно не расплавилось.

Кузнечные клещи не оставили ни царапины.