Кажется, он расстегнул ширинку. Что-то с едким и неприятным запахом полилось на лицо Алекса.

— Ниже, — едва смог произнести Алекс.

— Ниже? О, да я с радостью! Затолкаю тебе в самую глотку, чтобы ты мог напиться по самые гланды!

Орк опустился на колени и что-то потянулось к лицу Дума, но он не обратил внимания. Из последних сил, насколько позволял ошейник и шея, он дернул головой вверх и вцепился зубами во что-то волосатое и овальное. И сжал челюсть с такой силой, с какой еще никогда прежде.

Орк завопил. Кровь и какая-то жидкость брызнула во все стороны, а Дум, пользуясь тем немногим пространством, что оставляли ему цепи, подбил ногу орка.

Тот завалился на бок, держась за изуродованную, растерзанную мошонку, а челюсть Алекса снова сжалась. На этот раз уже на горле орка. Он вырвал его кадык и, обливаясь кровью, выплюнул и расслабленно развалился в луже собственного говна, мочи и крови.

— Ебучие, — с трудом дыша, хрипел Алекс. — орки…

Тело орка еще дергалось, но душа уже покидала тело ублюдка.

— Не так… быстро… ты… еще… нужен.

Его источники были скованы адамантиевым ошейником, но это не значит, что скована была воля. То, что собирался сделать Дум… это настоящая черная магия. Искусство, которое заставляет даже темных существ прятаться в самых темных уголках Бездны, когда Дум, Фарух или иные черные маги приходят туда не лучшем настроении.

Алекс повернулся к умирающему орку и набрал полный рот его крови, толками бьющей из растерзанного горла. В стекленеющих, но еще живых глазах твари отобразился ужас.

Правильно.

Раз за разом набирая чужой крови, с привкусом металла и камня, Алекс выплевывал её на цепи и так до тех пор, пока не перекрасил их в серый цвет — по цвету крови горного орка. А затем, когда душа ублюдка еще не успела отправиться к своей горной кошке, он потянулся к ней волей.

Сковал её. Запер в своем сознании. Посадил под такой замок, что ей, ослабленной болью и осознанием смерти, было оттуда уже не выбраться. И, когда Алекс убедился в том, что душа орка не может покинуть темных чертогов его разума, он вызывал в памяти весь тот океан боли, что испытал за это время.

Плоть знает предел в страдании.

Дух — нет.

Рядом с Алексом лежал недвижно орк в глубокой коме, а в эту самую секунду его душа рвалась в таком сосредоточии боли и ужаса, что от малейшего её писка умер бы от страха самый отъявленный маньяк.

Вся та боль, что пережил Дум, все то отчаянье, помноженное на его знание об искусстве, на волю и воображение, пытали дух орка. Пожирали его. Высушивали. Выжимали те капли энергии, что могла отдать душа.

И эти капли, проникая в кровь, заставляли её кипеть. Серая субстанция на цепях шипела, пылала черным пламенем сгораемой в агонии души и жгла, плавила, дробила цепи, сковывавшие Алекса.

Все это приходилось не дольше десяти минут. Десяти минут в реальности, когда как дух орка, перед тем как исчезнуть, будучи разбитым и поглощенным сознанием и волей черного мага, страдал вечность.

Дум, едва способный шевелить ногами и руками, с трудом поднялся на колени. На его руках и ногах звенели браслеты от перебитых цепей-кандалов. Он поднял выпавшие из штанов орка ключи и отстегнул ошейник. Рванувшая по телу из источника магия сработала словно впрыск закиси азота в двигатель гоночного автомобиля.

Но долго на таком допинге он не проработает. Так что надо было думать. Алекс огляделся, а затем выдернул из ног провода и, с трудом, держась за стенку, доковыляв до генератора, опустился рядом с ним на пол и собственной кровью начертил на полу печать для преобразования энергии, после чего кинул внутрь провода.

Они решили, что взяли в плен черного мага?

Зеленые глаза Алекса запылали чем-то жутким, чем-то страшным. Тем, чем обычно пугают по вечерам непослушных детей.

Это они, блять, у него в плену!

Дум повернул рубильник.

Глава 34

Черное пламя хлынуло по коридорам заброшенного особняка. Порожденное чистой злобой, агонией, страданиями, облаченное в магию и волю, пропитанное несколькими литрами бензина и электричества, оно пожирало все на своем пути.

Стены и пол не просто сгорали, а обрушились, исчезая в вихрях праха и пепла. Орки, люди, фейри — все, кого касалось черное пламя, внутри которого лаяли демонические гончие, кричали и стонали, когда их тела плавились, обнажая души. Души, горевшие под ногами Алекса Дума.

Израненный, окровавленный, вонючий и истощенный, он ступал по костям и праху, одевался в чужую боль и страдания. Его руки сияли лиловым пламенем, а из глаз сочился темный свет. Он призвал все то черное искусство, которому обучался последние годы.

Магия, развязавшая когда-то войну между светом и тьмой, магия, призванная лишь к одну — уничтожить самое сокровенное — душу, бушевала в этом доме.

Не пули, ни магические мечи или костюмы не могли её остановить. Пленители, сами того не зная, дали черному магу столько силы, сколько Алекс никогда бы не смог забрать не из накопителя, ни из, тем более, своего источника.

Пытая его почти целые сутки, но не убив, посол, сам того не зная, провел ритуал черной магии. А смерть орка и сожранный Алексом дух своего палача лишь закончил начатое.

Дум едва не сходил сума от той силы, что, будто верный пес, бушевала в каждой клеточке его тела. Взмахом руки он порождал волны черного пламени, сжирающие десятки летевших в него пуль, гранат и чужих заклинаний. И каждая новая смерть, каждая сожженная и сожранная им душа, лишь усиливали ревущее пламя.

Алекс же ощущал дрожащую реальность вокруг себя. Он знал, куда ему идти. Он чувствовал зверолюдов на втором этаже. Его глаза видели мир иначе. Они больше не замечали всего того нагромождения образов, созданных смертными. Не было ничего, кроме разноцветных нитей и потоков энергии. Облаков кварков. Струн. Токов энергии. Душ. Называть можно, как угодно.

Дум видел их перед собой. Такие хрупкие. Такие жалкие.

Взмахом руки он уничтожал их. Прихлопывал, как назойливых комаров.

Вот он увидел, как несколько точек кинули что-то ему под ноги. Но пламя поглотило то, что они называли “взрывом”.

Кажется, они закричали про сломанную лестницу и отступление. Лестница? Что это вообще такое. Алекс мог идти там, где он хотел.

В реальности же двое иссушенных орков из глаз, рта, ушей и носа которых исходил свет пожираемых душ, успел подорвать лестницу. Еще десяток наемников самых разных рас поливали силуэт внутри клубов черного пламени огнем из всех орудий. Стоя на втором этаже, напротив разрушенной лестницы, они надеялись, что существо… демон из самых глубоких бездн ада, не сможет к ним подняться.