— Угу.

— Как ты думаешь, это сработает?

— Ты какая-то другая, — сказал Кингсли однажды, когда онисидели у Блисс в спальне и предположительно делали уроки.

«Предположительно» — потому, что Блисс хотелось думать, чтоэтим они и будут заниматься, но у Кингсли вечно были другие идеи. Боби Эннтребовала, чтобы Блисс оставляла дверь своей комнаты открытой, когда у нее вгостях парень, — таково было одно из ее правил. Но в тот момент Боби Энн небыло дома. На этот день приходился ее еженедельный визит в салон красоты, и онаисчезала надолго. Джордан была на балетной репетиции, продолжавшейся дополуночи. Блисс осталась дома одна, не считая прислуги на первом этаже, в крыледля слуг.

— Я подстриглась, — подсказала ему Блисс, отрываясь от эссепо немецкому.

Она знала, что Кингсли имеет в виду не это. С тех самых пор,как ей вручили два букета, Кингсли изводил ее, пытаясь выяснить, кто же этоттак называемый загадочный незнакомец.

— Нет, я не об этом.

Кингсли улыбнулся. Он развалился на ее кровати, словноленивый кот. Волосы у него были такие длинные, что завитки спускались наворотник рубашки. Вокруг валялись его тетради и папки, и среди них — та книга впереплете темной кожи, которую он постоянно читал. Но за прошедший час Кингслисовершенно ничего не сделал из домашних заданий, а вместо этого постоянноподкалывал Блисс.

— Тогда я не понимаю, о чем ты, — упрямо заявила Блисс.

— А я думаю, что ты понимаешь, — протянул Кингсли. — На тебеэто просто-таки написано.

— Что?

— Что ты это сделала. Ты взяла человека во время этих своихканикул, или фотосессии, или как там ее. «Ты пила его кровь!» — произнесКингсли, изображая трансильванский акцент. — Тот, кто придумал изобразить наспровинциалами из какого-то глухого уголка Восточной Европы, был просто гений.

— А если и так, то что? — спросила Блисс.

— Ну и славно. Наконец-то мы до чего-то дошли. Тебепонравилось?

— Ты, часом, не ревнуешь? — поинтересовалась Блисс.

— Ревную? С чего вдруг мне ревновать? — изумился Кингсли. —Ты, кажется, не понимаешь — это все равно что ревновать тебя к твоемупарикмахеру. Фамильяры оказывают услуги, и только. Мы не обязаны испытывать кним какие-то чувства.

— Мы?

— Не придирайся, ты понимаешь, о чем я.

Кингсли подошел к Блисс и принялся массировать ей спину.

— Ну, давай, расслабься... У тебя по-прежнему случаютсяпровалы в памяти?

Блисс кивнула.

— Ты пробовала то, что я тебе предложил? — поинтересовалсяюноша.

Девушка покачала головой. Его предложение слишком пугало ее.

— А зря. Оно работает. Во всяком случае, мне помогло.

Кингсли умело разминал ее ноющие мышцы, и вскоре Блисс впалав полное блаженство. Это чем-то напоминало гипноз. Красные глаза с серебрянымизрачками, и голос, то ли шепчущий, то ли шипящий... С-скоро... С-скоро...С-скоро...

Тварь пришла снова и гналась за ней по запутанным коридорам.Блисс чувствовала ее горячее, зловонное дыхание на своей щеке. Она оказаласьзажата в угол и не могла проснуться. Блисс посмотрела твари в глаза.

«Ну, давай же! — подумала она. — Давай делай то, что сказалКингсли».

Заговори с ней.

«Чего ты хочешь? — спросила Блисс. — Я требую переговоров».

Темно-красные глаза моргнули.

Проснувшись, Блисс обнаружила, что от страха расцарапаласебя. Руки ее были покрыты безобразными багровыми синяками.

Но Кингсли оказался прав. Это работало. Тварь ушла.

ШИЗОФРЕНИЯ (греч. «раздробленный разум»). Расстройствопсихической деятельности, при котором ухудшается восприятие реальности. Вольныешизофренией страдают слуховыми и зрительными галлюцинациями, расстройством речи(бессвязностью речи), расстройствами поведения (часто плачут).

В случае если указанные симптомы наблюдаются дольше шестимесяцев, больному ставится диагноз «шизофрения».

Словарь расстройств психической деятельности. Американскаяакадемия специалистов по психическому здоровью.

Поселиться в «Мерсере» было идеей Оливера. От собственнойкомнаты или комнаты Шайлер он отказался, решив, что будет слишком уж странноделать «это» в том же самом месте, где они провели столько часов, беззаботночитая журналы и смотря телевизор. Потому он заказал номер в одной из окраинныхгостиниц.

Юноша убедил Шайлер выпить с ним несколько бокалов в баре,прежде чем подняться в номер.

— Тебе, может, оно и не требуется, а мне так точно нужновыпить, — сказал Оливер.

Шайлер терпеливо наблюдала, как Оливер глотает один«Манхэттен» за другим. Они почти не разговаривали. В бар допускалисьисключительно постояльцы гостиницы, и юноша с девушкой сидели в уединенномуголке. Кроме них в баре присутствовал всего один посетитель, какая-токинозвезда, дававшая интервью в противоположном конце зала. Кинозвезда сидела,положив ноги на диван, и чересчур громко смеялась; репортер, судя по его виду,нервничал и терял дар речи в присутствии знаменитости. На столике для коктейлеймежду ними стоял маленький серебряный диктофон.

— Ладно, пойдем, — сказал Оливер, отодвигая наполовинунедопитый третий коктейль.

— Слушай, у тебя такой вид, словно я тебя попросилаотправиться на войну, — сказала Шайлер, когда они шли к лифту.

Они восхитились потрясающим видом на окрестности,открывающиеся из их одноместного номера. Обставлен он был по последнему пискумоды: мебель из макассарского черного дерева, декоративные подушки из овечьейшерсти, черные эпоксидные полы, отполированные до блеска, ониксовый бар,светящийся изнутри, телевизор с плоским экраном и стены из нержавеющей стали,на вид холодные, а на ощупь — ровные и теплые, словно сливочное масло.

— Здорово, — сказала Шайлер, усевшись на один крайшироченной кровати, меж тем как Оливер примостился на другом.

— Ты точно уверена, что хочешь этого? — спросил Оливер,подавшись вперед и прикрыв лицо рукой.

— Олли, если я этого не сделаю, то впаду в кому и больше неочнусь. Сегодня утром я еле встала с постели.

Оливер гулко сглотнул.

— Мне очень не хочется просить об этом тебя, но просто... незнаю, как сказать... я не хочу, чтобы мой первый раз был с кем-то, кого я дажене знаю. Понимаешь? — Шайлер рассказала юноше о том, что произошло с Блисс вМонсеррате. — А ты — мой лучший друг.

— Скай, ты знаешь, что для тебя я сделаю все, что угодно. Ноэто нарушение кодекса. Проводникам не разрешается становиться фамильярами своихвампиров. Нам полагается быть объективными. Это не входит во взаимоотношения.Вещи вроде церемонии — это сложно, ты же знаешь, — объяснил Оливер.