Поэтому я раздумывал не больше минуты, а потом кивнул. Придвинул к себе ежедневник и приготовился слушать, ответив:

– Рассказывай, что там стряслось.

Мать мгновенно приняла свой обычный деловой вид, хотя я заметил, как странная для неё эмоция мелькнула под слоем вековых недовольств. Она волновалась. Правда, что ли, переживала за мою девочку?

Йеудит Йехезкеьевна придвинула стул поближе и достала смартфон. Современно. Но, чтобы смотреть в него, пришлось надеть очки. Ухмыльнулся. Мать же пропустила это мимо ушей, начиная:

– Женю воспитывала бабушка по материнской линии. Судя по всему, у них были прекрасные отношения. Мать много лет пила, жила у любовников и в притонах. Года три-четыре назад у неё родился второй и, скорее всего, последний ребёнок.

Нахмурился. Почему-то она решила выделить именно это. Спросил:

– Почему ты сказала, что ребёнок, скорее всего, последний?

– У меня есть данные, что роды проходили тяжело, ну, и ей трубы перевязали. Она сама попросила, так как там абортов цела куча, а раз уж разрезали…

Какая мерзость. Но подобная реальность была для меня не в новинку. За годы юридической практики, хоть по большей части гражданской, чего я только не наслушался и не насмотрелся.

– Ну, вот когда бабушка Жени в том году умерла, девочка вступила в наследство. Мать не нашли. И, я так понимаю, сейчас эта пройдоха узнала, что ее квартира осталась дочери, и пришла ее отобрать.

И снова история старая как мир. Жуткая, противная, но отнюдь не новая. Я откинулся в кресле и устало потёр переносицу.

– Ничего страшного. Женя не настолько глупа, чтобы сдаваться без боя, а потом посмотрим, как эта алкоголичка будет ходить по судам.

А потом я увидел грустный взгляд матери. Она тихо ответила:

– Саша, Женя, скорее всего, уже переписывает квартиру на мать. Они у нотариуса.

Выходя из нотариальной конторы, я чувствовала себя странно. Вот так в одно мгновенье я оказалась самым глупым и щедрым дарителем в столице. По крайней мере, сегодня.

А ещё… Устало вздохнула и села на корточки.

– Ну, здравствуй, Евгений Олегович Попадайло, меня тоже Женя зовут. Будем дружить?

Мальчик боязливо сжался, теребя в руках край тоненькой курточки. Мать уже ускакала, счастливая, что избавилась от двух проблем. И квартиру заимела, и сына продала…

На глаза наворачивались непрошеные слёзы. Я думала, что они вылились ночью, но то была только разминка. Вот каким местом я думала, когда соглашалась? Куда я его поведу?

Нет, наверняка наша вахтерша на первых порах позволит мне оставить мальчика. Но за ним же нужен уход. А кто будет смотреть за Женей, когда я пойду на работу? Боже… Во что я снова вляпалась?

Он глядел на меня волчонком и слова не говорил. А вдруг он болен чем? Мать только свидетельство о рождении и оставила. А одет он как? Грязный весь, вонючий. В тоненькой курточке и обычных худых кроссовках.

Когда меня когда-то забирали из притона, который мать именовала домом, я не знала, что бывает по-другому. Мне только исполнилось шесть, и как-то утром пришла добрая тучная женщина.

Сказала, что она моя бабушка и предложила жить с ней. Я не доверяла и жалась к стенке. С ней приходили другие люди, я видела их не в первый раз.

А потом она достала булочки. И это были самые вкусные булочки на свете. Я всегда голодала и никогда за шесть лет не пробовала ничего подобного. Папа иногда приносил мне конфеты и пытался ухаживать, когда не пил с мамой, но это же была настоящая домашняя выпечка!

Я не могла на неё насмотреться. И сейчас, вспоминая тот волшебный вкус, воскрешала в памяти самое страшное: чувство голода. Поэтому, глядя в медовые глаза брата, спросила:

– А хочешь мы пойдём в кафе, и ты поешь?

Он посмотрел на меня так открыто и искренне, что я заплакала. Слёзы катились по моим щекам, и я корила идиотку, что нас родила. Ну почему она не пришла раньше, почему не показала мне его?

Жене уже три с половиной, и сколько он успел пережить за эти годы? Я знала в точности, что там происходило, только сомневаюсь, что у него был хотя бы такой папа, как у меня.

Который старался, но раз за разом проигрывал битву с зелёным змеем. Мать знала, на что давить и что просить. Она прекрасно понимала, что я отдам все, лишь бы этот ребёнок не повторил мою судьбу и мою жизнь.

Жизнь дочери алкоголички, почти нищей, без друзей и родни. Пытающейся оставаться на плаву и поддерживаемой лишь любимой старенькой бабушкой.

Она старалась как могла, но была слишком стара. Лишь повторяла, что главное до моего совершеннолетия дотянуть, чтоб меня в детский дом не забрали.

Мы жили очень бедно. А потом все стало налаживаться, когда я начала подрабатывать в четырнадцать лет.

Но я не бабушка. Я взрослая и сильная, полная энергии. У меня работа хорошая! На этой мысли прикусила губу. Вопреки настрою, захотелось истерически рассмеяться.

Спасибо тебе, Саша, что припарковался тогда на стоянке для мажоров и преподов. Теперь у меня есть чудесная высокооплачиваемая работа. Да, будет непросто, ведь нам придётся снимать жильё.

Да и брата надо обеспечивать. Одевать, кормить, игрушки покупать. Голова шла кругом, но пока…

– Жень, не бойся меня. Я, кстати, мастерски пеку домашние пирожки. Знаешь, какие они вкусные? Это мое коронное блюдо, между прочим. Они ароматные и мягкие. А внутри капуста или повидло. Меня бабушка научила.

Наконец глаза парня загорелись не просто предвкушением. Они открылись мне навстречу, и мальчик вложил свою ручку в мою. Она была такой крохотной, что сердце сжималось. Решено! Сначала мы идём поесть, а потом в магазин.

Шиковать не будем, но надо хотя бы купить обувь и одежду по сезону. У него ладошки совсем холодные. Да только я понятия не имела, как покупать все это детское, и вообще…

Мне страшно. Боже, как мне страшно. Сейчас я официальный опекун Жени. Она готовилась, привела меня, фактически оставалось лишь расписаться.

Без понятия, как она уладила вопросы с опекой. Придётся попросить Муромского все проверить. Я не могу рисковать тем, что она заберёт его у меня. И хоть она отказалась от родительских прав…

Как только все утрясется, я лишу ее их. Ещё раз. И на алименты подам, чтобы жизнь мёдом не казалась. Всё-таки я ей целую квартиру двухкомнатную подарила. Вот пусть и делится.

Душа болела за бабушкино жильё. Я же даже вещи не успею вывезти. Она все продаст, а там фото, там вообще все! Моя маленькая и такая сложная жизнь, но моя.

Мы направились к торговому центру неподалёку. Придётся мне брать больше работы, но я уверена, что оно того стоит. Конечно, я не планировала примерять на себя роль матери в двадцать три, но…