маску оскорблённого достоинства. — Несносная дамочка.

— Эй, тут кажется что-то есть! — позвал Харви из темноты. В руках он держал горящую спичку для курительной трубки. — Гора консерв из нашего Огуречного края.

Подойдя ближе, отдыхающие были вынуждены констатировать, что он прав.

— Этикетка наша, а вот содержимое сомнительно.

— Да оно просто протухло. — Билингстрот поморщился, разглядывая почерневшие огурчики в рассоле.

— Но кто и зачем складирует это здесь? — удивлённо заметил Милч. Однако его взгляд пробежался по комнате и тотчас уперся в висящую на стене картину прямо над горой стеклянных банок. — Ну-ка, посвети сюда.

— Ты хочешь её украсть?

— Не украсть, а взять вместо шести серебряных монет. — Не согласился мажордом. — И вообще, посвети, говорю, я же старший лакей, а вы должны слушаться.

— Мы сейчас не на работе, — ворчливо ответил ему Харви, однако просьбе-приказу внял и зажёг новую спичку из коробки. — Вот.

Все трое уставились на картину, мастерски исполненную масляной краской. Время неплохо её потрепало и местами холст приобрёл излишнюю шершавость, видимую на свету.

— Плесень, — указал Билингстрон в угол рамки, — немудрено в таком сыром месте хранить картину.

— Плесень да, но где вся пыль? — задался вопросом зоркий Милч. А заодно ткнул пальцем и пощупал холст. — Рамочка чистая, будто её протирали. О! Деньги! Вы их видите? Вот, стопочка серебряных монет. А вот медяки и даже золотая.

— Глупости, — кучер фыркнул, второй — кивнул.

Все трое замолчали, угрюмо глядя на столик рядом с дамой на картине, на котором лежали стопки монет разного достоинства.

— Короче, давайте так. Или задерживаемся здесь ещё на непозволительно долгий срок, а помнится мне, мистер Пеппер хотел, чтобы Харви вернулся к четвергу, или же берём картину, одну из пропавших банок, как подтверждение, что мы здесь были, и уезжаем обратно.

Возражения, если они и были, Билинг и Харви оставили при себе, потому что версия, предложенная старшим лакеем, казалась довольно логичной, если отринуть тот факт, что и картина, и протухшая банка, — чужая собственность. Однако им всем требовалось отчитаться за одиннадцать серебра, включающих в себя проезд, удочку и снасти. А заодно прибавить сюда потраченное время аж трёх работников Огуречного края, выходила до ужаса скверная ситуация.

— Хорошо, давайте так и поступим, — Билингстрот наконец сдался и полез снимать картину со стены. Харви пожал плечами и сделал вид, что ни при делах. Подхватил чужой багаж и отправился обратно к карете. Милч покрепче вцепился в удочку и собственный чемодан, злорадно улыбаясь. Внутреннее чутьё ему подсказывало, что в этот раз он победил гадкую старушенцию — необъяснимое чувство триумфа всколыхнулось в нём повторно, когда он уселся на заднее сидение прямо напротив приспособленной картины молодой в общем-то привлекательной женщины в черном платье с белыми оборочками, как у горничных.

Первые крупные капли дождя оглушающе застучали по крыше кареты, мужчины вздрогнули, вдалеке послышался раскат грома, погода продолжила портиться — тучи обещали пролиться на землю настоящим ливнем.

Харви сильнее запахнулся непромокающим плащом, накинул капюшон, щёлкнул поводьями и карета тронулась, пока дорогу ещё совсем не развезло.

Глава 24

Утреннее спокойствие в поместье Гридж-Стоунов после недавнего громкого происшествия внизу, жеребьёвке перед началом свиданий, продлилось не так долго, как того бы хотелось самому Пепперу.

Стараниями Лайонхема его мозг сейчас был занят совершенно иными вопросами.

— Ты утверждаешь, что благодаря этому устройству, можно не квасить овощи, и не солить мясо, чтобы продукты в банке не пропадали? А лишь закрывать крышкой и обдавать паром? Стерилизовать под высоким давлением?

— Именно так, загрузка вот сюда, как на чертеже, потом постепенный нагрев до определённой температуры, затем стерилизация под нагнетённым давлением, после уже при сбрасывании давления происходит резкое охлаждение, согласно принципам изотермических процессов.

— Нет, я про слово заковыристое, что это такое «стерилизация»?

— О! Я долго думал на сей счёт, как назвать весь процесс? Но слово «обезвредить», согласись, звучит более воинственно.

— Имеется в виду уничтожение бактерий? Тех самых, из-за которых гниют фрукты и овощи?

— Мясо тоже, — подсказал учёный.

Пеппер сел в кресло и уставился в потолок, пытаясь уложить все эти мысли в один ряд с уже известными знаниями. Он, бесспорно, верил Лайонхему, чаще всего заочно, потому что ещё ни разу его изобретения не подводили мистера Гридж-Стоуна, и даже наоборот, вносили столь необходимое конкурентное преимущество, позволяющее добиться огромных успехов.

— С ума сойти, — Пеппер выдохнул наконец, обдумав предложение. — Два года на гарантийный срок для мясных консерв. Ты только представь, сколько ещё можно купить земли и разбить сельхоз угодий, чтобы снабдить полноценным питанием даже самые отдалённые уголки королевства, не боясь о сохранности продуктов? Это бы решило многие мои проблемы!

— Согласись, изобретение стоит того, чтобы позволить моей любимой, дорогой Жанне чуточку самоуправства в нынешнем мероприятии, м?

— Да пусть делает что хочет! — коллега вначале махнул рукой, а затем одумался: — Но только для своего Витони, а я в свою очередь плотнее займусь выбором невест для моих сыновей и поскорее разгоню весь этот балаган.

В рабочем кабинете повисла неловкая пауза. Оба посмотрели на чертежи, а Пеппер счёл своим долгом поделиться о наболевшем:

— За всю мою жизнь мне встречалось много людей и я не сразу мог распознать разрушительное действие их общества, но встреча с тобой стала моим спасением. Я вновь поверил в себя. А ты знаешь наверняка, как сложно не потерять веру в себя после стольких неудач.

— Наши мысли схожи. — Граф кивнул. — Когда в мои изобретения никто не верил и не решался вложить столь необходимые средства, ты протянул мне руку помощи.

Словно вспоминая тот самый миг, когда торговые партнёры заключили их первую сделку, оба пожали друг другу руку. А Пеппер в этот раз не спешил отпускать Лайонхема.

— Я в неоплатном долгу перед тобой и прекрасно помню об обещании, построить школы для образования так называемых простолюдинов, чтобы твои научные знания не пропадали даром, а приносили пользу обществу, но эти планы скорее всего придётся отодвинуть на задний план.

Граф отпустил руку друга и крайне внимательно посмотрел на него, ожидая подробностей. Взгляд старика был затуманен, а мысли блуждали далеко за пределами этой комнаты. Наконец опомнившись, Стоун-старший грустно выдохнул:

— Дирхем Коуль снова стоит у меня на пути.

Лайонхем сжал кулаки. Он отчётливо припомнил встречу с герцогом Остегским в палате лордов и лишь чудом тогда ему не нагрубил, помня о мстительности натуры этого человека. И человека ли? Подобный вопрос последнее время частенько возникал в голове учёного.

— Что он сделал?

— Мой сын попал к нему в лапы.

— Похитил Этьена? Но он