В единственном ящике — пара авторучек, несколько листовбумаги, нераспечатанная пачка сигарет, набор свечей «Бош» в нетронутойупаковке…

Из коробочки для скрепок Данил вытряхнул себе на ладонькучку прозрачных пластиковых квадратиков с аккуратными дырочками посередине,встряхнул. Сел за стол и уставился на карту. Точно такая, как в кабинетеКлимова. И сложена точно так же. Правда, на этой ничего не намалевано, однакопрямо в тоненький синий кружочек возле надписи «Калюжин» воткнута короткаяиголочка с черной пластмассовой головкой. У Данила у самого на столе вШантарске обычно лежала коробочка этих удобных импортных кнопок.

Если не считать карты, на столе лежала лишь тоненькая,большого формата детская книжка. Открытая, сложенная пополам так, что взорупредставала лишь одна страница, придавленная чисто вымытой массивной стекляннойпепельницей.

Короткое стихотворение, напечатанное большущими буквами.Классическое.

Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу.

Все равно его не брошу, потому что он хороший.

В свое время в их кругах с оглядочкой именовали сей старыйстишок «Балладой о Форосском заточении». Уронили Мишку на пол, оторвали Мишкелапу… И на лысину наплевали вдобавок.

Вирш был проиллюстрирован, как и следовало ожидать, яркойкартинкой с изображением незадачливого мишки, валявшегося на полу вверх ногамис оторванной лапой и разнесчастной мордой. Впору посочувствовать…

Данил аккуратно стряхнул пепел в синюю старомоднуюпепельницу, сдвинул ее в сторону и спросил:

— Тебе эта книжечка ни о чем не говорит? Оксана пожалаплечами:

— Понятия не имею, к чему она тут. На полке, видимо, лежала.Только зачем он ее на стол выложил?

Действительно, зачем? И старательно придавил пепельницей…Если толковать как очередной, дополнительный ключ, что бы он мог означать?

Уронили… Оторвали… Лапа… Мишка… Где у нас аналогии иассоциации? Как это где?!

— Ты лучше на карту посмотри, — сказала Оксана. — Снова Калюжин.

— Вижу, — проворчал под нос Данил, выдернул кнопку,повертел. Выложил на карту рядок прозрачных квадратиков, словно играл сам ссобой в домино.

— А это что?

— А черт их знает, безделка какая-то… — Данил ссыпалквадратики обратно в коробочку, спрятал ее в стол, а карту сунул во внутреннийкарман. — Ну, как на твой взгляд? Ничего не убавилось? Не прибавилось?Внимательнее посмотри…

Она старательно огляделась, мотнула головой:

— Все как прежде. Разве что под диван заглянуть…

— И загляну, — кивнул Данил, опустился на корточки, выгибаяшею, заглянул под низкий диван.

Пусто. Выпрямился, отряхнул коленки и локти. — Поехали,ничего тут нет интересного…

…Высадив Оксану возле особнячка — и удостоившись в знакбудущих утех торопливо-ловкого поцелуя в щеку, — поднялся в вестибюль вслед заней и выяснил у охранника, что Паша Беседин так и не появился. Вернулся вмашину, завел мотор и отъехал метров на триста, к пустырю. Перегнулся к заднемусиденью, взял медвежонка, рассеянно всмотрелся в глуповатую мягкую морду, сильновстряхнул, держа возле уха.

Никаких посторонних звуков. И, если покачать на ладони,легок в точности так, как и полагается набитому чем-то синтетическим невеликомуигрушечному зверю.

— Оторвали мишке лапу… — пробубнил Данил под нос, взял зверяв левую, принялся тщательно прощупывать пальцами одну лапу за другой. Потомвзялся за пузо.

Ничего. Развязал ленточку, снял с шеи — и ноготь тут жезацепился за некое препятствие. Ага! Чуть повозившись, как следует помяв ипрощупав, Данил в конце концов наткнулся на посторонний предмет, продолговатый,нетолстый, а потом и вытащил его через узкий разрез.

Белая пластмассовая трубочка из-под нитроглицерина с плотносидящей крышечкой. Подцепив ее ногтями и далеко отведя трубочку от лица, Данилосторожно заглянул внутрь.

Почти под самую пробку насыпан крупнозернистый порошокбледно-розового цвета, при встряхивании пересыпавшийся с тихим шуршанием. Так иподмывало его понюхать иди со всеми предосторожностями, в микроскопическойдозе, попробовать кончиком языка, но Данил удержался от подобных глупостей,достойных разве что зеленого стажера. Разные бывают порошки, иные и нюхатьчревато, не то что тянуть в рот. Чистейшее самовнушение, конечно, — но Данилвдруг почувствовал во рту непонятное жжение, и в пот словно бы бросило.

Вздор. Климов был достаточно опытен, чтобы не держать что-топо-настоящему ядовитое без всяких предосторожностей… Но кто сказал, что этонепременно Климов его туда положил? Подсунут вот этак в машину ампулку с некимрадиоактивным изотопом — и человек в сжатые сроки перебирается на тот свет…Нет, пожалуй что, слишком сложно и коварно. Проще сунуть головой в ваннубесчувственного, а потом отвезти к озерцу…

И все же до детального выяснения держать эту непоняткупоблизости казалось слишком рискованным. Данил положил пробирку в багажник, впластмассовый чемоданчик с инструментами. Глупо, конечно, — если это нечторадиоактивное, достанет и оттуда, но все равно на душе спокойнее…

…Быстро шагая к Вериному подъезду, он даже не сделал попыткиопределить возможную слежку: в конце концов, посещение ее квартиры былозамотивировано на сто процентов. Чертова пробирка прямо-таки жгла бедро.

Позвонил. Прошла чуть ли не минута, прежде чем Вераприоткрыла дверь. На лице не отразилось ни радости, ни разочарования.

— Я вижу, тебе окно починили, — сказал Данил. — Мелочь, априятно. Порядок в доме… Волчок, выползай! Грозный шеф пришел.

Из комнаты вышел Волчок. Критически обозрев его, Данилраспорядился:

— Галстук сними, больше домашности в облике. Ты ж некакой-то нелегал, скрывшийся тут от гестапо, — ты ейный хахаль или там прочийдруг дома. торчишь тут, утешая бедную женщину…

Волчок послушно потянул галстук с могучей шеи. Вера, неглядя на них, скривилась:

— Боже, как мне все это надоело…

— А уж мне-то, ты и не представляешь… — в тон ей произнесДанил. — Ну, рассказывай. Что тебе гостенек напел?

Вера тусклым голосом сообщила:

— Говорил, что мне лучше всего побыстрее улететь в Шантарск.Лично меня ни в чем не обвиняют, никто не станет из-за меня затеватьбюрократическую волокиту меж здешним и российским МВД, да и в Шантарске мнепроще будет: как-никак дома, адвокаты, друзья влиятельные…

— Прекрасно, — сказал Данил. — Что полностью согласуется сзаписью, сделанной этим расторопным молодым человеком. Могу тебя поздравить,Вера.

Избавляешься понемножку от привычки врать и крутить…

— Пошлите кого-нибудь, чтобы купил мне билет…