– Я понял, что силой мы ее не возьмем, – вел он дальше. – Такая коза только еще больше заартачится. Но я еще не встречал такой бабы, которая безделушкам не рада. Так мы ее и приманим. Как только закончим эту работу, выкуем для нее нож, да не абы какой, а серебряный. Он пригодится хранительнице, а ты пойдешь к ней и поднесешь ей его в подарок, так сказать, на ее новом пути. И будешь милым, будешь улыбаться, чтобы баба начала пускать слюни от одного твоего вида. Ты же можешь быть настоящим мужчиной, да или нет?

Он строго глянул на сына, который как раз передвигал камень на мехах, от чего изменился ритм. При этом он рассеянно кивал, сильно потея от жара и работы, а когда, наконец, встретился взглядом с отцом, вытер лоб и закричал:

– Вообще-то я совсем не слышу, что ты говоришь! Если бы ты не бил молотом во время разговора, то я бы тебя услышал, а так… Не слышу.

Кузнец нахмурился, разозлился и, произнеся несколько проклятий, наконец покачал косматой головой.

– Чтоб тебя… змеи Велеса! Твою мать…

* * *

Прошло две недели, а волк так ни разу и не появился.

Теплые дни в горах длились недолго, поэтому селяне приступили к работе. Складывали сено на зиму, приглядывали за посевами и молодым приплодом. Странные болезни среди детей прекратились, и Венда начала верить, что демоны действительно пытались таким образом заставить ее принять опекунство над долиной. Сейчас она в основном готовила мази от ожогов и солнечных ударов, а вечерами брала острый нож для обороны и собирала сезонные летние травы.

Жилось ей не так уж плохо, люди приняли ее как травницу и хранительницу, хотя мужики появлялись редко и неохотно. За всякими лекарствами, которые всегда делал им хранитель, чаще они отправляли своих баб. Взамен Венда получала горшок смальца, сладкие груши или кольцо колбасы. Она помогла отелиться единственной корове Стояна, за что тот пообещал ей копну сена через несколько недель. Вторую копну она должна была получить от Ларса за исцеление Малины. Осталось только позаботиться о зерне для муки, но Венда была уверена, что и с этим справится.

Деревня жила как и раньше, потому что много смертей уже видели, да и много чудес. Люди успокоились, занимались своими делами, все шло как всегда. Только в корчме за стойкой веяло горем. Ярт еще больше посерел, а Сталла вечерами рыдала в соломенную подушку.

Венда делала все, чтобы не мучить себя мыслями о том, чего не могла уже вернуть. Она работала словно пчела, и улыбалась людям, однако часто мыслями уходила в себя, с грустью наблюдая за заходом солнца.

Ее все еще изматывало одиночество, тоска по Имиру и пустой дом, полный вещей хранителя.

Она долго колебалась, но как-то в полдень оставила на руинах свою ленту. Она надеялась, что волкоглазый появится, как и обещал, хотя не была уверена, что его все еще волнует ее судьба.

Вечером она отправилась к замку. Именно в это время перед самым закатом солнце озаряет окрестности самыми теплыми цветами. Насекомые все еще громко жужжали среди травы, а белые камни руин приобрели золотой оттенок. Знахарка вышла на старый двор и приблизилась к бреши в стене. Там, где она положила ленту, остался только камень, которым она ее прижала.

Волкоглазый появился через минуту. Как обычно, внезапно материализовался в воротах, а девушка подскочила от звука его голоса, когда он произнес:

– Что случилось?

Чтобы успокоиться, ей понадобилось несколько ударов сердца. Она глубоко вздохнула и даже слабо улыбнулась. Мужчина не оценил ее улыбку. Просто выжидающе и хмуро смотрел на нее.

– Ты пришел, – несмело произнесла она. – Почему больше не приходишь?

Он рассердился.

– Ты вызвала меня, чтобы об этом спросить?

Это было нехорошо.

– Нет! – быстро произнесла она. – Мне нужна помощь с ведьмой. Я подозреваю, что она знает, что происходит с Яртом. Мне очень нужно ему помочь.

– Она не знает, что с ним происходит. – Он тряхнул головой и нахмурился. – И это ее не касается.

Венда встревожилась.

– Это плохо. Я пыталась его лечить снадобьями, но не помогло. Я сняла с него порчу, но это ничего не изменило, если вообще какая порча была. Единственное, что сейчас приходит мне в голову, что это может быть призрак. Может, мне нужно рискнуть и попытаться изгнать его.

Он пожал плечами. Хворь корчмаря его совершенно не интересовала.

– Это может быть опасно, – добавила она.

– Справишься, – ответил он грубо. – Ты всегда справляешься, правда?

Она огорчилась, что не ускользнуло от его внимания. Он смотрел так, словно выискивал обман в ее хорошем поведении.

– Ну, хорошо. Скажу просто, – она заколебалась, но все же продолжила: – Мне нужно с кем-то поговорить. Ты единственный знаешь, что случилось с Имиром. Я не могу никому об этом рассказать и чувствую себя ужасно виноватой. Не могли бы мы… немного поговорить? Скажи, что это не моя вина? Если бы я согласилась стать хранительницей во время русалии, то этого…

Он удивился и еще сильней поднял брови, ей показалось, что он сейчас высмеет ее, как всегда презирая весь род людской.

Но он этого не сделал, только осторожно кивнул головой.

– Это не твоя вина, – произнес он. – Волки говорили, что он утонул в ручье сразу после вашего праздника. Когда он пришел к тебе, был уже мертвым, – заметив уставившиеся на него голубые взволнованные глаза, добавил: – Был нежитью. И это тоже не твоя вина.

Она громко выдохнула.

– Знаю. И спасибо, – смутилась она. – Однако из-за этого ты потерял терпение, да?

Волкоглазый минуту подумал, после чего ответил:

– Ничего я не терял. У меня терпения никогда и не было.

– Ну конечно, – улыбнулась она немного стеснительно. – Однако ты меня оставил.

Его взгляд говорил, что он не знает, о чем идет речь. Она и сама не понимала.

– Так это тебя мучило? Скажи еще, что ты скучала, – кинул он с такой убийственной иронией, что Венда покраснела.

– Нет, – ответила она медленно. – Не знаю, я… сама не знаю, что говорю, но, наверное, хотела бы, чтобы ты был рядом. – Она выдохнула остаток воздуха и несмело подняла на него глаза. «Вот сейчас он надо мной посмеется», – подумала она.

Волкоглазый между тем совсем не смеялся, он казался очень удивленным.

– В таком случае ты хорошо это скрывала, – прошипел он, добивая ее еще больше. Потом он заколебался и добавил, отводя взгляд: – То, что ты меня не видела, не означает, что меня не было.

Венда заметно повеселела.

– Правда? Это значит, что ты все еще… А почему я тебя не вижу?

– А зачем? Так проще.

– Проще? – искренне возмутилась она. – Мне было бы значительно проще, если бы я видела тебя!