– Венда, знаешь что, – начала она, – я думаю, что тебе не стоит об этом беспокоиться, – заметив грустный вид девушки, она быстро продолжила: – Люди приходят к тебе за помощью. И будут приходить. Нет никого другого, никого лучшего, так что это уже не вопрос выбора, потому что ты уже хранительница. И насколько я тебя знаю, и дальше будешь, ты никому не откажешь. Поэтому перестань изводить себя и просто соглашайся. Будешь спокойнее – и люди будут спокойнее, и это ничего не изменит.

– Я изменюсь, – прервала ее девушка. – Я знаю, как это происходит! Человек слишком много видит, слишком много думает и слишком мало живет своей жизнью. Каждый день мне придется сталкиваться с чудовищами, и в конце концов я стану злой и ожесточенной, как они. Я не хочу меняться! – Она выбросила травинку.

Вильо украдкой наблюдала за ней. Она подождала, пока Венда успокоится, и спросила:

– А сейчас ты не изменилась? Я не помню, когда в последний раз видела твою улыбку. Ты беспокоишься и изводишь себя мыслями. Но так или иначе, а ты борешься за нас. От тебя зависит, станешь ты чудовищем или нет, Венда, – добавила она с нежностью. – Хранитель сам выбрал такую жизнь, убежал из города и стал жить тут в одиночестве. Но ты не должна поступать так же. Найди себе мужа, заведите детей, и попутно лечи людей, делай заговоры на здоровье, совершай жертвоприношения. Почему нет?

Венда снова погрустнела.

– Конечно, – буркнула она, – уже вижу, как толпа мужчин жаждет взять меня в жены. Скорее только полный придурок или чудовище… – Она замолчала, когда в ее памяти всплыли желтые глаза. И снова ощутила прикосновение его теплой кожи на своей щеке.

Девушка смутилась.

– Сделаешь, как посчитаешь нужным, – закончила Вильо. – Но возможно, именно такую судьбу выбрали для тебя рожаницы.

– Там, где я родилась, не верили в рожаниц, – буркнула она вяло.

– Правда? – удивилась женщина. – Чудна́я страна. Но это не значит, что у тебя нет предназначения, так?

Знахарка вздохнула и посмотрела на озеро, где на поверхности воды сияли миллионы золотых солнечных искр.

Род. Рожаницы. Боги. Да, их следовало спросить, какую судьбу они приготовили девочке, которую без согласия привезли в эту дикую местность, где так нелегко жить.

Потому в тот же вечер Венда испекла маленький калач с творогом и на следующий день направилась в священную рощу, что находилась на другой стороне озера.

Тут было так спокойно, так тихо и безопасно. В ветвях дуба щебетали птицы, где-то из глубины леса доносились стук дятла и шум текущего поблизости ручья. Венда с почтением переступила границу священного места. Она давно сюда не приходила.

Преклонив колена, она положила калач между корней векового дуба и, не поднимая головы, прошептала:

– Род, отче нашей долины, ты знаешь все, что кому в жизни уготовано. Пошли мне знак. Что мне делать? Я предназначена демонам или людям? Это ты выбрал меня?

Она понимала, что задает слишком много вопросов. Она должна была ограничиться только одним.

– Добрый Род, – произнесла она немного громче, – прошу, покажи мне следующего хранителя. Покажи, кого ты выбрал, дай мне распознать его среди людей.

Она опустила руку между выгнутых корней и выровнялась.

Ничего не произошло. Лес шумел, птицы щебетали в ветвях.

Безутешная, так и не дождавшись голоса бога, она поднялась. Медленно отправилась обратно в деревню, высматривая избранника Рода среди жителей долины.

Она была уже возле плетня, когда услышала крик. Она оглянулась, и ее сердце заколотилось.

Из ветвей дуба с криком вылетел горный орел. Давно ли он тут сидел или только появился, она не знала. Венда заслонила глаза ладонью, чтобы не слепило солнце.

Орел, птица Рода, величаво махал широкими крыльями и кружил, продолжая кричать.

Уже над ее головой.

Сердце затрепетало в ее груди. Это мгновение показалось ей таким неправдоподобным, таким мимолетным, что она боялась дышать. А орел продолжал кричать и кружить над ней.

Потом развернулся и исчез в бескрайнем небе, а девушка провожала его взглядом.

А потом почувствовала, что улыбается.

* * *

И так это было.

И сегодня снова она стояла в священной роще, ожидая, пока все соберутся на праздник. Люди приходили и останавливались под стеной, сбившись в группки. Потом настало время начинать.

Венда с деликатной улыбкой наблюдала за своими односельчанами. Все было даже лучше, чем она надеялась. Может, именно это место ей предназначено судьбой, а может, настойка из белены и дурман-травы начинает действовать, усмиряя все ее страхи. Так или иначе, было хорошо. Так, как должно было быть.

Она отвернулась от старого дуба и преклонила колени. Она подняла калач над головой, после чего положила его между корней. Потянулась за глиняным кувшином с медом.

– Род, – начала она спокойно. Ей не нужно было повышать голос, чтобы бог и собравшиеся слышали ее молитву. – Прошу тебя о помощи в борьбе, которую намерена принять согласно твоему приказу. Прими эту еду и этот напиток и дай мне сил, мудрости, ловкости и волю к жизни.

С должным уважением она поставила кувшин рядом с калачом. Медленно поднялась, потянулась за лежащим у основания дерева серебряным ножом с костяной рукоятью. Когда она повернулась, люди молча уступали ей дорогу. Отблеск солнца на острие скользил по тем, мимо кого она проходила.

Уже за стеной, за границей святой земли, она остановилась и таким же спокойным тоном сказала:

– Ко всем, кто живет в темноте! Я не взываю к вам и не призываю к войне! Но заявляю, что с сегодняшнего дня я беру эту долину и ее жителей под свою защиту, и хотя я не желаю битвы, клянусь, что если вы будете угрожать им, я появлюсь, чтобы свести с вами счеты.

Затем легким движением она провела ножом по левой ладони и сжала ее в кулак, и кровь начала капать на покрытую старыми иголками землю.

– Это моя кровь, – произнесла она с какой-то новой нотой гордости и уверенности. – Это мой запах и вкус. Если кто-то из вас захочет жертву из моих людей, этот вкус и запах сотрет все другие и приведет его ко мне. Потому что отныне, с этого самого момента, я хранительница этой долины. И пусть все зло придет ко мне.

В небольшой деревенской кузнице стоял шум, подчиненный ритмичному грохоту мехов и молота, бьющего в наковальню. Мехами занимался Рестко, Здамир с воодушевлением ковал длинный нож для охотника.

– Сейчас, когда она стала хранительницей, – говорил отец, – мы должны еще больше вокруг нее крутиться. Чванливая деваха нервы мне портит, начав хозяйничать в долине. Нужно крепко ее за шею схватить да коготки спилить.

Рестко не отозвался, но кузнец и не ждал ответа. Он был главным в доме, как и в кузнице.