Оуэн выкрикнул:

— Эме?

Она быстро прошла мимо него, не подняв взгляда.

— Не говори со мною, — сказала Она. — Ничегоне говори. И, ради бога, не смотри на меня!

Они вышли. Оуэн стоял, как человек, увидевший привидение.Немного подождав, я подошел к нему.

— Я могу что-нибудь для вас сделать, Гриффит? Если да —только скажите.

Он проговорил, словно во сне:

— Эме? Я не верю в это.

— Возможно, это ошибка, — попытался я хоть как-тоего утешить.

— Если бы это была ошибка, она бы вела себя иначе. Но ябы никогда в это не поверил. Не могу поверить.

Он упал в кресло. Я пошел поискать капельку виски и принесего, чтобы хоть чем-то помочь. Он выпил и немного пришел в себя.

— Ничего, выдержу. Теперь уже все в порядке. Спасибо,Бертон, но больше вы для меня ничего не можете сделать. Никто не может.

Дверь отворилась и вошла Джоан. Лицо у нее было белым, какполотно.

Она прошла по комнате к Оуэну, а потом посмотрела на меня.

— Уходи, Джерри, — попросила она. — Я сама.Выходя, я видел, как она опустилась на колени у кресла Оуэна.

Вряд лия смогу связно изложить вам события следующихдвадцати четырех часов. Все они были какими-то обрывочными.

Вспоминаю, что Джоан пришла домой страшно бледная ирасстроенная, а я, пытаясь развеселить ее, сказал:

— Ну, кто из нас становится ангелом — хранителем?

Она улыбнулась, жалко и с усилием, а потом вздохнула:

— Он говорит, что я ему не нужна, Джерри. Он такойгордый и неприступный.

Я ответил:

— Моей девушке я тоже не нужен…

Мы посидели минутку молча, а потом Джоан сказала:

— Что-то представители семейства Бертонов не пользуютсяспросом!

Я заметил:

— Не беда, дорогая, все-таки у меня есть ты, а у тебя —я!

Но Джоан возразила:

— Понимаешь, Джерри, сейчас это для меня слабоеутешение…

Оуэн пришел к нам на следующий день и вел себя как геройкакой-то мрачной мелодрамы. Джоан была великолепна, фантастична! Куда девалисьее насмешки и придирки! Просто, естественно она предложила ему пожениться —сразу же, если он хочет. Оуэн, однако, не хотел этого допустить. Нет, онаслишком хороша, деликатна, чтобы втаскивать ее в ту грязь, которая разольетсявокруг них, как только о деле Эме заговорят газеты.

Я люблю Джоан и знаю, что она — хороший товарищ и в беду и внепогоду, так что все эти возвышенные речи порядком обозлили меня. Довольно раздраженноя сказал Оуэну, чтобы он не был таким чертовски благородным.

Потом я пошел на Хай — стрит и убедился, что языки там ужеработают полным ходом. Эмили Бартон заявила, что никогда по-настоящему недоверяла этой Эме Гриффит. Жена какого-то лавочника со вкусом распространяласьо том, что мисс Гриффит всегда казалась ей немного странной…

От Нэша я узнал, что обнаружились и новые улики против Эме.При обыске обнаружились страницы, вырезанные из книги Эмили Бартон, — ихнашли в чулане под лестницей, завернутыми в старые обои.

— Отличное, между прочим, место, — сказал суважением Нэш. — Никогда нельзя быть уверенным, что какая-нибудьлюбопытная служанка не захочет порыться в вашем письменном столе или в запертомящике, но чулан, полный негодных теннисных мячей и старых обоев, никто неоткроет — разве что впихнуть туда еще какой-нибудь хлам.

— Похоже что прятать все в чуланы было ееслабостью, — сказал я.

— Да, преступники по большей части не слишкомизобретательны. Мимоходом, раз уж мы заговорили об Агнес, выяснился еще одинлюбопытный факт: у доктора из его кабинета пропал большой, тяжелый пестик.Держу пари, что Агнес была оглушена именно им.

— Но ведь это заметная вещь, которую невозможно носитьпри себе, — возразил я.

— Мисс Гриффит это не могло помешать. В тот день онашла на встречу со скаутками, но по дороге собиралась занести цветы и зелень напункт Красного Креста, так что захватила с собой большую корзину.

— А что с вертелом, его вы не нашли?

— Нет, и не найдем. Может, эта женщина и сумасшедшая,но не настолько, чтобы прятать окровавленный вертел, облегчая нам работу.Достаточно ведь было помыть его и вернуть на свое место на кухне.

— Да, — согласился я, — получить все уликибыло бы уже чересчур.

Дом священника был одним из последних мест, где я еще развыслушал дебаты о волнующей новости. Старенькая мисс Марпл была совершенноубита ею. Она сказала мне необычайно серьезно:

— Это не может быть правдой, мистер Бертон. Я уверена,что не может.

— К сожалению, это правда, несомненная правда.Понимаете, они выследили ее. Видели собственными глазами, как она печатает этописьмо на машинке.

— Да, да, может быть и видели. Да, это я понимаю.

— А страницы книги, из которых были составлены письма,нашли спрятанными в ее доме.

Мисс Марпл пристально посмотрела на меня, а потом оченьглубоким голосом проговорила:

— Но ведь это ужасно — это действительно страшно.Миссис Калтроп, присоединившаяся к нам в этот момент, спросила:

— В чем дело, Джейн?

Мисс Марпл беспомощно бормотала:

— О боже, о боже, что же делать?

— Что тебя так взволновало, Джейн?

Мисс Марпл вздохнула.

— Во всем этом что-то не так. Но я уже так стара и всев голове у меня путается — ничего не могу придумать!

Я почувствовал, что совершенно сбит с толку, и облегченновздохнул, когда миссис Калтроп увела свою подругу.

В тот день я, однако, еще раз увидел мисс Марпл. Гораздопозже, когда уже шел домой.

Она стояла у мостика на окраине городка, возле домика миссисКлит, и разговаривала ни с кем иным, как с Миген!

Миген я хотел увидеть, весь день стремился с неювстретиться. Я прибавил шагу, но, когда я уже почти подошел к ним, Миген резкоповернулась и пошла в противоположную сторону.

Меня это задело, и я хотел пуститься за ней вдогонку, номисс Марпл загородила мне дорогу.

— Я хотела бы поговорить с вами, — сказалаона. — Нет, за Миген не ходите. Сейчас это неразумно.