– Кто это? – испуганно отпрянул лесник, заметив, как подернулись контуры цвета, – Это женщина?

Фигура и вправду казалась женской, но лишь потому, что на ней было бесформенное одеяние, напоминающее широкую юбку. Сильно согнувшись, женщина торопливо просеменила задом наперед, тяжело опустилась на колени, с недюжинной силой выдернула нож из земли, резко поднялась и прежним путем убежала, переваливаясь с боку на бок.

Оболонскому она показалась обычной старухой, скорее худой, но сильно сгорбленной, с довольно резкими чертами лица, однако разглядеть что-то более определенное было непросто.

– Омелька, – с благоговейным ужасом прошептал Базил, тыча пальцем в голубоватое марево.

– Ты все рассмотрел? – разжал губы Константин, и с его словами сила, удерживавшая мельчайшие голубоватые кристаллики в воздухе, исчезла. Земля медленно покрывалась легкими синеватыми хлопьями.

– Кто такая Омелька? – спросил Порозов.

– То ведьма, – понизив голос, мрачно сообщил лесник.

– Так все-таки ведьма здесь есть? – угрожающе наступая на Базила, спросил Алексей, – А ты говорил – нету?

– Так она ж незлая, – испуганно отпрянул Базил, – Омелька не злая. Ни одной живой душе зла не сделает. И старая она. Почитай, что не ходит.

– А здесь, выходит, не только ходит, а и бегает. Значит, по доброте душевной добрая ведьма Омелька оборотня и убила. Так получается?

– Так, – недоверчиво косясь и не понимая подвоха, ответил Базил.

– А как добрая ведьма Омелька узнала, что у оборотня тут схованка?

– Так же, как и вы. Пришла по евоному следу.

– Она поджидала оборотня здесь, – негромко сказал Оболонский, осмотрев землю рядом с небольшой землянкой, умело скрытой огромным комлем упавшего дерева. В землянке нашлась довольно опрятная одежда и обувь, большой кувшин с водой, котомка с хлебом, завернутым в тряпицу, ножом и огнивом, – Только в одном состоянии можно убить и оборотня, и человека одновременно – когда он превращается. Ударить человека в грудь одним ножом, удержать зверя в земле другим ножом, при том настолько далеко, насколько возможно, чтобы он не сумел выдернуть его. Да и ножи должны быть особыми. О таких не многие знают. Так ведь, Порозов?

Алексей довольно хмыкнул и гаденько-елейным голоском произнес, повернувшись к Базилу:

– Ведьма не могла прийти сюда по следам бестии после убийства на хуторе. Она заранее знала, что он будет здесь. Она ждала, что он поспешит перекинуться, а значит, заранее знала, что убийство будет. Базил, твоя добрая ведьма Омелька знала, что тех людей на хуторе зверь растерзает, но ничего не сделала. Что ты теперь на это скажешь?

– Как это знала? – потерянно развел руками лесник, – Такое не можно. Омелька добрая. Омелька защитит.

– Видишь ли, Базил, оборотень, после того, как отведает крови, не способен долго оставаться зверем. Хочешь верь, хочешь – нет, но для него это сильное потрясение, а тогда его тело перестает слушаться. Он может перекинуться в человека в любой момент. А теперь представь, что произойдет, если он перекинется недалеко от села. Голый, грязный, весь в шерсти, крови и соплях. Говорить не может, только мычит. Что ты подумаешь, увидев такое? Разве не схватишься за топор?

Базил скривился, недоуменно поскребывая затылок.

– Потому и мчится зверь в место, где припрятана одежа да вода. Здесь он перекинется, отлежится, отмоется. И как ни в чем ни бывало вернется домой. Разве ты когда-нибудь подозревал, что он – оборотень?

– Лютик? – мотнул головой в сторону мертвого тела лесник, – Не. Мужик как мужик. Дурной бывало, бабу колотил, но что б такое…

– А Омелька твоя знала, где Лютикова схованка. И поджидала тут.

– Так она ж его убила, – не сдавался Базил.

– А почему? – вкрадчиво поинтересовался Порозов.

Лесник вконец запутался.

– А вдруг это для нее наш оборотень детей таскал? А потом перестал ей подчиняться, вот она его и убила?

– Ну, барин, ты и придумаешь! – бурно возмутился Базил.

– Много ли ты про ведьм знаешь, лесник? – совсем другим тоном, холодным, угрожающим, спросил Алексей, – Много ли ты знаешь, как они себе жизнь продляют? Хочешь, чтобы у твоих соседей и дальше дети пропадали?

Базил охнул, изменился в лице.

– Веди, лесник. Самой короткой дорогой веди. И не вздумай водить меня за нос.

Базил удрученно крякнул, в сердцах хлопнул капелюшем по бедру и размашистым шагом пошел на восток. Порозов вскочил в седло, коротко наказывая Подкове позаботится о мертвеце, и скоренько поехал следом. За ним потянулись остальные.

– Это что за спектакль? – негромко спросил Оболонский, поравнявшись с Алексеем.

– Тебе раньше не доводилось из селян вытрясать дорогу к местному колдуну? – насмешливо спросил Порозов, – Пришлых магов, вроде тебя, нигде не жалуют, зато своих в обиду не дают – ни добрых, ни злых. Злых – себе дороже, как прознает колдун, что ты врагу его помог, места мокрого от тебя не оставит. А добрых уважают да любят. Таких оберегают вдвойне. Если Омельку здесь считают доброй, тебе о ней никто не расскажет, сколько ни проси. Кругами водить будут, день-деньской ни о чем тралялякать, а ведьму чужакам не выдадут. Скорее всего, Омелька и вправду старуха не вредная, оборотня убила по доброте душевной и к детям отношения не имеет. Но проверить не мешает. Что? Считаешь, тебе легче удалось бы разговорить Базила? – вдруг спросил Алексей, задетый легкой отстраненной иронией, застывшей на лице Оболонского.

– Зачем? – равнодушно ответил тот, и ирония обрела оттенок надменности, – Я и так знаю, где она.

– Знаешь? – недоверчиво переспросил Порозов. Несколько долгих секунд он смотрел на аристократический профиль едущего рядом человека и думал о том, что, пожалуй, поторопился записать его в союзники. Да, они уже не соперники. Но и не союзники, и скорее всего никогда ими не станут, – Знаешь, но не говоришь.

Оболонский медленно повернул голову, встретившись глазами с Алексеем, с трудом скрывающим нарождающийся гнев.

– Я вижу проявление магии так, как видит бестий Стефка, не глазами, нутром, – бесстрастно пояснил Константин, притягивая чужой взор к своим темным холодным глазам как магнитом, – Я чувствую любой всплеск волшбы на несколько верст кругом и могу различить ее характер. Иногда могу определить, от кого она исходит, но только когда маг пользуется своим Даром. Так вот, Порозов, Омелька – не тот человек, который нам нужен. Я не люблю ведьм и выгораживать их ни перед кем не стану, но это не она держит на цепи оборотней. И не она убила Германа. Поэтому да, не говорю, потому что визит в ее избушку бесполезен. Нам он не даст ничего нового. Но я хочу с ней поговорить, потому что теперь именно она будет следующей жертвой Хозяина.

Алексей с трудом отвел взгляд, отчаянно мотнул головой, будто стряхивая наваждение, и гнусно улыбнулся: