поднял руку. Следующие за ним мужчины тут же остановились и приготовились к атаке. Кингсли, все внимание которого было приковано к типу в свинячей маске, вздрогнул, как взрогнула и напавшая на нас троица, когда Зак зарычал:

– Бросить оружие. На землю. Живо!

Все трое развернулись. В эту же сеунду Кингсли рванулся вперед и ударил парня в свинячей маске по колену. Тот взревел и выронил пистолет и, уже теряя равновесие, ухватился за Кинглси и повалил его за собой на гору размякших от дождя картонных коробок. Двое других заметались, в суматохе и меня повалили на землю, поврежденная лодыжка окончательно вышла из строя, и грубый асфальт больно вонзился мне в ладони. Крики заполнил переулок. Голоса, казалось, доносились отовсюду, к ним примешивался вой сирен и синий свет мигалок. Я пыталась хоть что – то разглядеть в этом хаосе, когда вдруг заметила на земле черный пистолет, а за ним… стоял один из нападавших.

Не задумываясь, я бросилась вперед, сдирая об асфальт колени, но негодяй оказался быстрее. Он схватил пистолет, прицелился в меня и взвел курок. Этот миг, наверное, навсегда запечатлеется в моей памяти. Холодное дуло пистолета, направленное прямо мне в лоб. И я, как жертвенный агнец, беспомощно валяюсь на земле.

– Принцесса!

– Нет!

Послышались голоса, за ними громкий звук выстрела. Я готовилась к тому, что сейчас будет очень больно, но кто-то бросился передо мной. Заслоняя.

Закари.

Его тело полностью закрыло меня. Наши взгляды встретились на долю секунды, и я увидела в его глазах облегчение. Но тут его лицо исказилось от боли, тело дернулось, как будто его сильно ударили. Его руки обвились вокруг меня, смягчая удар, когда мы с ним повалились на землю. Я упала довольно мягко, а вот голова Зака с громким хрустом ударилась о выступающий водосточный желоб, и его большое тяжелое тело обмякло на мне.

– З… Зак? – прохрипела я.

Откуда-то издалека раздался громкий, почти отчаянный крик, похожий на рев раненого животного.

– Папа!

Ничего не соображая, я оторвала взгляд от Зака, который все еще защищал меня от внешнего мира, и взглянула на Кингсли. Он в упор смотрел на нас. Над левой бровью у него виднелся порез в форме полумесяца, из которого сочилась кровь. Позади него, как я теперь увидела, десяток мужчин штурмовали переулок. Все трое нападавших ничком лежали на земле. Голубой свет чередовался с красным.

– Папа! – в отчаянии повторил Кингсли и, опустившись на землю рядом с нами, схватил отца за плечо и развернул.

– Папа! Скажи что-нибудь! Ты ранен?

Я села и положила руку ему на плечо.

– Кинг… – начала я дрожащим голосом, но Кингсли оттолкнул меня.

Волосы хлестнули его искаженное гневом лицо, когда он повернулся ко мне.

– Не прикасайся ко мне! Это ты во всем виновата!

Я вздрогнула, а Кингсли лишь крепче схватил отца.

– Папа! Пап, скажи что-нибудь! Пожалуйста…

Он вцепился пальцами в рубашку отца и прижался лбом к его груди. Из его горла вырвалось сдавленное рыдание.

– Пожалуйста, – глухо выдохнул он.

Но Закари не шевелился. Не моргал. Не дышал. Его крепкое тело стало податливым, как у марионетки, которой перерезали нитки. Шея изогнулась неестественным образом, а глаза были обращены к небу.

Я моргнула. Вдруг мир вокруг меня утих. Я как будто отделилась от самой себя и теперь наблюдала за происходящим как в замедленной съемке. Видела, как двигается рот Кингсли. Он кричал, но я ничего не слышала. Я снова моргнула, пытаясь прогнать туман, застилавший глаза. Напрасно. Сквозь пелену я заметила, что к нам подбегают люди и бросаются на колени рядом с Заком. Лица расплывались. Кто-то подхватил меня, хотя я и не почувствовала прикосновения, поднял на ноги и укрыл одеялом. Кто-то щупал пульс Зака, но я видела только Кингсли, который цеплялся за своего отца.

Я моргнула. Не знаю, когда и как, но кто-то затащил меня на заднее сиденье машины. В руках я держала теплую чашку чая. Кто мне ее дал, я не знала. Я сидела на кожаном сиденье, оно оказалось теплым на ощупь. Я удивилась. Ведь обычно кожаные сиденья в машине холодные. Или оно нагрелось, потому что я уже давно здесь сижу? Я подняла голову и выглянула в окно, пытаясь осмыслить то, что увидела. Скорая помощь. Спасатель. Носилки. Черный мешок – мешок для трупов. Я сглотнула. Раньше я такое видела только в фильмах. А рядом стоял Кингсли. Под дождем, не двигаясь. Он выглядел бесконечно потерянным. Как выброшенная кем-то игрушка. Кто-то обратился к нему, но он не повернул головы. Он не сводил глаз с черного мешка, который грузили в машину.

Мне хотелось что-то сказать, что-то сделать. Но я не могла пошевелиться. В голосе стоял туман, кровь тяжело лилась по венам. Шок. Может быть, у меня шок?

Дверца скорой помощи захлопнулась, заставив меня вздрогнуть. Я моргнула, только теперь заметив собственное отражение в стекле. Разбиваясь о него, капли, как маленькие головастики, стекали вниз. Я попыталась сфокусировать взгляд и увидела мутное золото. Кингсли смотрел на меня. Я моргнула. Один, два раза. Я медленно подняла руку и прижала ее к стеклу. Нужно что-то сказать, что-то сделать, пойти к нему и… и что?

От моего дыхания стекло запотело, и изображение Кингсли исчезло за молочно-белым цветом. Я снова моргнула.

Все дернулось. Машина тронулась, оставляя Кингсли в мигающем синем свете рядом с мертвым телом его отца.

Не прикасайся ко мне! Это ты во всем виновата!

Я виновата.

Из-за меня…

Кажется, я уронила чашку. По крайней мере, стало тепло. Но не жарко. Чай уже остыл? Или я потеряла способность чувствовать? Теперь это уже не имело значения. Я свернулась калачиком, отгораживаясь от мира, пока не осталось ничего, кроме моего неровного дыхания.

Кингсли

Гроб опустился в темную сырую землю. Большой черный ящик, на котором лежал единственный цветок. Трава вокруг была такой зеленой, что на нее противно было смотреть. Не может трава на кладбище быть такой зеленой. А небо в день похорон не может – не имеет права – быть таким синим. И тем не менее погода стояла безоблачная, летняя. Как мне от этого было тошно. В ушах до сех пор звенели выстрелы оружейного салюта – им хотя бы удалось заглушить дебильное щебетание птиц.

Уже не знаю в какой раз я потянул за галстук, который не давал мне дышать. Я понимал, что это не поможет. Мне уже три дня как не хватало воздуха. Снова я увидел перед собой безжизненное тело Зака. Услышал вырвавшийся из