в мои обязанности. Особенно учитывая тот факт, что я даже не являлась членом совета.

– Сегодня Эз разбирается с советом директоров, а потом будет помогать мне готовить приветственное мероприятие. Уже завтра начинается новый учебный год, а у нас еще ничего не готово.

Декстер метнул на своего заместителя недовольный взгляд, но тот лишь демонстративно зевнул и посмотрел поверх своих солнцезащитных очков.

– Как думаете, будет сегодня пудинг? – спросил он. – Очень хочется сладенького.

Я подавила желание закатить глаза.

– Я все сделаю, – сказала я и вышла из кабинета.

В общей комнате мало что изменилось за последние несколько минут: Камасаки продолжал листать журнал, а Уорем все так же похрапывал, лежа на боку в луже неизвестного происхождения. Один только Грансмур проснулся и как раз собирался натянуть штаны. Сонно моргая, он поднял на меня заспанные глаза.

– Доброе утро, Ева. У тебя есть аспирин?

Я залезла в карман, выудила оттуда пакетик с аспирином и бросила его Грансмуру. Пакетик прилетел ему в лоб.

Грансмур моргнул.

– Благодарю. Ты лучшая.

Я подмигнула ему.

– Только Дориану ни слова.

Закрыв за собой дверь в общую комнату, я прислонилась к ней спиной и на мгновение закрыла глаза. Они горели. Я слишком мало спала и еще не выпила кофе. Я как раз направлялась в столовую, когда директор Бертон перехватил меня и отправил с документами к Декстеру.

Вот уже два года как я безвылазно торчу в Бертоне. Даже во время летних каникул. Два года я не видела ничего, кроме этой школы, и хотя ее стены помаленьку начинают на меня давить, одна только мысль о том, чтобы полететь обратно в Канаду, вызывала у меня приступ паники. До сих пор. Хотя прошло уже столько времени. Столько бесонных ночей. Иногда я даже чувствовала на губах капли дождя, слышала свои рыдания, видела, как темная фигура склоняется над неподвижным телом.

Взгляд Кингсли преследовал меня до сих пор. Иногда мне снилось, как он прижимает меня к холодной стене и целует до тех пор, пока мои губы не начинают пульсировать. А иногда – как он обхватывает своими большими руками мою шею и сжимает до тех пор, пока я не проснусь с криком. Двух лет оказалось недостаточно, чтобы забыть о случившемся, и я не была уверена, что следующие два года что-либо изменят. Но я надеялась на это. Каждый божий день.

Я судорожно выдохнула, расправила плечи и направилась в кабинет директора Бертона. Каждый шаг эхом отдавался от каменных стен. Кабинет находился в этом же крыле и был настолько огромным, что в нем без проблем могла бы жить семья из восьми человек. Над темными створчатыми дверями красовался герб «Бертон Агнес Холла»: две скрещенные шпаги, а над ними – корона.

– Директор Бертон?

Я постучала и тут же вздрогнула: что-то с громко стукнулось о дверь, а затем послышалось картавое «Войдите!» Осторожно надавив на дверную ручку в форме львиной головы, я заглянула внутрь. Директор Бертон, стоя у открытого окна в полном охотничьем облачении и с винтовкой наизготове, заорал:

– Сейчас, Брэмстон!

Что-то зажужжало, и директор Бертон спустил курок. Раздался выстрел, и у меня костяшки пальцев побелели от того, как крепко я вцепилась в дверную ручку. В следующую секунду что-то разбилось.

– В яблочко, сэр! – послышалось снизу.

– Я и сам вижу! Сделаем небольшой перерыв, – рявкнул директор Бертон, после чего перекинул винтовку через плечо и обернулся. – Что вы здесь делаете, девушка? – гаркнул он, глядя куда-то мимо меня, словно опасаясь, что я пришла не одна и у меня за спиной притаился целый батальон девушек.

Я откашлялась и заставила себя войти в кабинет.

– Сэр, я принесла вам документы, которые вы просили.

– Документы? Какие документы? – рассеянно буркнул Бертон, моргнул и так молниеносно вскинул винтовку, что я в ужасе пригнулась. – Я сказал, что у нас перерыв, Брэмстон! – проорал Бертон и выстрелил.

Мои барабанные перепонки неприятно задрожали. Что-то плюхнулось с неба.

– Это голубь, сэр! – раздалось снизу.

– Вот оно что! В таком случае отнесите его на кухню! – крикнул Бертон.

Я снова откашлялась, пытаясь привлечь его внимание. Директор Бертон угрюмо хмыкнул.

– Ты все еще здесь, Эйва!

– Ева, – поправил я.

– Будь здорова! Итак, что у нас здесь? – Просмотрев принесенные мной бумаги, он хмыкнул и потер руки. Видимо, директор был удовлетворен. – Спасибо, девушка, вы свободны.

Я уже собралась уходить, как вдруг заметила на его столе одну бумагу. Это была заявка, которую я подала еще в конце лета и которую он, очевидно, использовал в качестве подставки для своего кофе. Если, конечно, судить по красующимся на бумаге бесчисленным коричневым кругам.

– Еще одно дело, сэр!

Прижимая к левому глазу монокль, директор Бертон недовольно хрюкнул.

– Выкладывайте, но давайте повразумительнее, чем этот Брэмстон. Напомните мне привлечь кого-то другого к стрельбе по тарелочкам.

– Разумеется. А спросить я хотела, не могли бы вы все-таки взглянуть на проект женского туалета?

– Что?

– Проект переоборудования туалетов на втором, третьем, четвертом и пятом этажах. Я подавала заявку.

Бертон нахмурился и выдвинул верхний ящик стола.

– Заявка? Какая заявка? И зачем вам новые туалеты?

Глубоко вздохнув, я наклонилась вперед и вытащила из-под чашки с кофе свою замызганную заявку.

– Вот, сэр. Я знаю, что в школе не так много девочек. Но с девяностых годов, когда в «Бертон» стали принимать и девочек тоже, никаких изменений сделано не было, и поэтому сейчас во всей школе один женский туалет – на первом этаже. А это значит, что, в зависимости от того, где у нас урок, нам порой приходится бегать через все здание. Иногда мы из-за этого опаздываем на занятия. Например, из кабинета астрономии до туалета почти пятнадцать минут. Мы просим переоборудовать некоторые из неиспользуемых комнат.

– Еще туалеты? Чтобы краситься и заниматься прочими глупостями? – спросил он тоном, в котором можно было бы услышать сарказм, но директор Бертон был абсолютно серьезен.

– Чтобы мы не описались в штаны по пути из кабинета астрономии в единственный женский туалет, сэр, – ответила я тем же тоном.

– Насколько я знаю, школьная форма предусматривает юбки.

– Верно подмечено, сэр. Заявку на ношение брюк, особенно зимой, я подала еще в январе прошлого года.

– Что говорит по этому поводу президент совета?

– Он уже поставил свою подпись под всеми необходимыми бумагами. Мы ждем только вашего согласия, сэр.

Бертон хмыкнул.

– Я обсужу это с мистером Голдбергом.

– Когда, сэр? Если хотите, я поговорю с Декстером прямо сейчас…

– Как только найду время, – перебил он меня. Его взгляд блуждал по оконному стеклу, пока он протирал свой