Еще издалека я увидела Женьку, точнее, ее голову.Ухватившись за забор руками, Женька подтягивалась из последних сил, вертяголовой, на бледной в свете луны физиономии полыхали огромные глазищи.

– Анфиса, – выдохнула она и рухнула на землю с тойстороны забора.

Тут встал вопрос: как мне самой преодолеть эту преграду?

– Анфиса, – запричитала Женька. – Как ты?

– Нормально. Только эта сбежала.

– Ты ее видела?

– Нет.

– Тогда почему решила, что «эта»? А не этот?

– У нее вроде волосы длинные были.

– Я не заметила. Я как эту физиономию увидела… Анфиса,говори что хочешь, но живые люди так не выглядят.

И тут меня озарило.

– Черт, это же маска. Женька, ты слышишь? Это маска. У тебясамой подобная есть. Помнишь, когда мы были в Венеции, я купила золоченую сперьями, а ты пожадничала и взяла белую, нераскрашенную.

– Так она и нераскрашенная тридцать евро стоит. Я что,по-твоему, бабки рисую?

– Я сейчас не о твоей жадности, а о маске. Ты поняла?

– Ну… – Женьку я не видела, но, судя по звукам, которыедоносились до меня из-за забора, она сильно гневалась. – Анфиса, беги кэтим упырихам, уверена, это их штуки. Беги скорее.

Я припустила к дому сестер, очень сомневаясь, что маскойбаловался кто-то из них. У всех женщин комплекция весьма впечатляющая, и заборим не преодолеть. Кстати, о заборе. Вот так с разбегу взлететь на него мог лишьмужчина, к тому же с неплохой физической подготовкой. Хотя… как-то привидениепроникло в сад? Могло прихватить с собой лестницу, к примеру. А еще проще:привязываешь веревку к забору и, держась за нее, поднимаешься, потомперекидываешь на другую сторону. Женщины в возрасте на такое вряд ли способны,а вот молодая девушка вполне. Значит, это может быть и он, и она. Главное, что онили она хотели нас напугать. А зачем им это? Затем, чтобы мы, до утра проклацавзубами, с первым паромом дунули в город…

Я не заметила, как оказалась возле дома сестер. Огляделась,прислушалась: тишина. Подумала, что будить людей среди ночи под тем предлогом,что в наше окно заглянул кто-то бледный и неживой, весьма глупо, но злость нашутника, если это, конечно, была шутка, меня переполняла, и я решительнопостучала в дверь.

– Кто? – через минуту спросил сонный голос, а вслед заэтим окно первого этажа, что рядом с дверью, открылось, и я увиделаЛюбу. – Анфиса, случилось чего? – испуганно спросила она.

– Извините, мы видели в саду человека, испугались, чтокто-то в магазин полезет.

– Господи, а ты как из гостиницы-то выбралась? – Этоспрашивала Вера, появляясь рядом с сестрой.

– Через окно.

– А вам не показалось? – раздался голос Нади. Все трисестры в сборе, но это вовсе ничего не значит, у них было время вернуться. Тутя вспомнила о заборе и решила, что сестры вне подозрений.

– Я сейчас выйду, – сказала Вера. Вскоре дверьоткрылась, и она появилась на крыльце в ночной рубашке, поверх которойнабросила халат, на ходу приглаживая волосы одной рукой. В другой она держалафонарь, большой и очень мощный. – Пойдем посмотрим, – сказала она,направляясь к гостинице.

Мы взошли по ступенькам, Вера подняла рольставни, открыладверь, и мы увидели Женьку, которая стояла в холле, сцепив руки на груди, точномонумент самой себе. Вера зажгла свет и прошлась по магазину.

– Никого, – заметила тихо.

То, что там никого нет, нас не удивило. Женька приняласьрассказывать, как мы услышали стук, а потом увидели человека в маске. Слово«маска» Женька особенно выделила, желая показать, что нас не проведешь, люди мыцивилизованные и в оживших мертвецов и привидения верить не намерены. Вера,слушая нас, хмурилась и качала головой, то ли верила, то ли нет, не поймешь. Мывместе с ней вышли в сад и попытались обнаружить следы вторжения. Домопоясывала дорожка из серого камня, так что к окну можно было подойти, минуяклумбу, что нас огорчило. Клумба выглядела скверно, под окном на травеугадывались следы, но наши это следы или чужие, установить теперь невозможно.Мы прошли через сад, и я показала место, где перелезла через забор.

– Зачем же лезть? – удивилась Вера. – Здеськалитка рядом.

И в самом деле, в трех метрах отсюда была калитка.Запиралась она изнутри на щеколду, но открыть ее с той стороны ничего нестоило, щеколда была на уровне моего лица, то есть, подтянувшись, рукой до неедостать нетрудно. Женька со значением посмотрела на меня. Ход ее мыслей был мнепонятен. Привидением вполне могла быть одна из сестер. Хотя мне казалось, чтосилуэт, который мелькнул между деревьев, им не соответствует, ведь все три дамыв теле. В общем, ничегошеньки мы не выяснили и вскоре вернулись в свою комнату.Вера, сходив домой и успокоив сестер, спать легла в гостинице, в холле надиване. Как видно, мысль о том, что кто-то посягал на магазин, все-таки еетревожила.

– Это они, – зашептала Женька, как только устроилась накровати. – Про калитку знали… Одного не могу взять в толк, откуда у нихмаска из Венеции? Дети привезли?

– Это у тебя из Венеции. А эта вполне может быть купленаздесь.

– Тут продают венецианские маски?

– Женя, о венецианской маске я сказала для примера. Маскаможет быть резиновая, да какая угодно, главное, чтобы белая.

– Прикинь, а если бы они маску Фредди Крюгера нацепили? Чтобы стало с моими нервами? Может, у них здесь шутки такие? Туристов таквстречают, для экзотики. То-то парень нам не советовал на ночь оставаться. –Женька немного помолчала, а потом с жаром сказала: – Анфиса, тут какой-тозаговор. Они чужаков не любят и всячески стараются от них избавиться. Вот инаша Кошкина тоже одну ночь только ночевала, на вторую, видно, сил не хватило.Ты меня слышишь?

– Слышу. Не знаю, как обстояли дела с Кошкиной, а нас точнохотят спровадить. Знать бы кто?

– Здесь все одна большая шайка. Я даже в сомнении, кто изних подозрительнее.

Женька вдруг поднялась, прошла к двери и подергала ее, желаяубедиться, что она заперта.

– Знаешь, что я вспомнила? В старину были такие трактиры,разбойничьи. Приедут туда люди, решат заночевать, а им за ужином подадутсонного зелья и ночью зарежут.

– Ага, а потом начинку для пирогов из них сделают, чтоб мясоне пропадало. Опять же, хоронить никого не надо.

– Чего ты вредничаешь? Это установленный исторический факт.

– Сказки. Ты еще Тарантино вспомни, у него упыри по ночамдальнобойщиков грабили, а днем были вполне симпатичными дядями и тетями.