хорошей должности. А еще очень смутило, что он назвал себя Сергеем, а не Алексеем. Подозрительная конспирация. Но это я сейчас так разумно рассуждаю, а тогда… Тогда я просто очарована была. В школе одно, а в этой ситуации совсем другой человек оказался. Зашла я в дом, сняла плащ, под ним брючки кримпленовые, тогда была такая мода, свитерок облегающий, лапша это называлось, вязка такая полосками, как и вправду лапша. А он начал про мужа спрашивать, почему все так случилось, я вру напропалую; Алексей, он же Сергей, говорит, что мужчинам современным нежности не хватает, а вот он даже руки дамам целует. И показал. Руку поцеловал, потом… Вы в гипноз верите? Я два раза попадалась, один раз цыганка пять рублей унесла, второй раз мне на рынке продавщица всучила тряпку, которую я в мыслях не имела покупать, а смотрю, уже купила. Вот и с ним так было, я вижу, что уже сижу у него на коленках, а как это получилось, не понимаю. А он не торопится, только мне шею гладит и волосы на пальцы накручивает. Задумчиво так. А я вся обмираю, конечно, жду, когда он целовать начнет. Он и начал понемногу. А потом… Ох, как мы целовались! Неудобно рассказывать, но вы мужчина сами зрелый, понимаете. И ничего ведь неприличного. Я к тому, что никогда не знала, что так можно – по три часа целоваться без передышки. Просто как с ума сошли. Но больше он ничего себе не позволял.

Я еле ушла. Иду домой, ноги шаткие, голова гудит, просто как пьяная. А я пьяной еще ни разу не была. У нас в классе, если вспомнить, вообще ни одна девушка не пила, не курила, не говоря о сексе. Не то чтобы этого совсем тогда не было, но вот такая у нас была школа. Наши ровесницы, кто в ПТУ или еще куда ушли, у них, может, все уже было, а мы как-то… Мы себя в десятом классе прямо аристократами какими-то чувствовали. Умные были. Из наших и доктора вышли, как я, и военные, и руководящий аппарат, и просто очень дельные люди, подобрались все такие…

На другой день я в школу пришла и вся трясусь: теперь точно узнает.

Нет! Как сидел, так и сидит. Я хотела руку поднять, что-то спросить, но думаю: если сейчас узнает, у него же будет шок. Выдаст себя как-нибудь. Так что стала я, наоборот, прятаться. Сижу на третьей своей парте, а сама согнулась, в тетрадь смотрю.

А что со мной делается, не передать. Мы же на вечер договорились, что я у него опять буду. И я вся горю, будто заболела. Даже отпросилась с последних уроков, с физкультуры, физрук подумал, что у меня обычные дела, отпустил. Домой пришла, легла и лежу. Должны мама с папой с работы вернуться, я скорей из дома, чтобы они меня не увидели, мне казалось, по лицу догадаются, что со мной творится.

Погуляла, успокоилась. Иду к нему, а сама оглядываюсь, как шпионка, чтобы никто не заметил.

Ну, и опять все началось. Я чувствую, что контроль над собой теряю, говорю ему:

– Скажи прямо, ты этого хочешь?

– Да, конечно.

– Тогда я скажу тебе правду.

Что школьница и что прямо у него учусь, не сказала, но сказала, что не замужем и что девушка. И не то что я очень боюсь невинность потерять, но боюсь забеременеть.

То есть только что мы с ума сходили, а после этого лежим и рассудочно рассуждаем. Оба такие оказались – разумные. Сначала обсудить, а потом сделать и у него в характере, и у меня. Он говорит: не беспокойся, у меня есть средство. И показывает презерватив. В то время, чтобы молодой человек об этом позаботился, это была крайняя редкость. Была полнейшая сексуальная неграмотность и беззаботность. Но меня, глупенькую, это смутило, будто он что-то крайне неприличное мне показал. Хотела уйти, но он успокоил, а потом вдруг говорит:

– Хочешь верь, хочешь нет, я не потому, чтобы тебя соблазнить, а я тебя люблю. И это хорошо, что ты не замужем, потому что я хочу на тебе жениться. И я не Сергей, а Алексей, я не к бабушке приехал, а прохожу практику в школе, преподаю. Говорю, чтобы все было честно.

Поймите мое состояние. С одной стороны, все-таки психологический барьер, он учитель, пусть мы уже даже целовались, то есть стереотип, что учителя намного старше и с ними ничего личного нельзя. Дистанция. Но он в любви признается, и я сама понимаю, что его люблю. А главное, мне так захотелось, чтобы ему было хорошо! Я не для себя это сделала, хотя и для себя тоже, а для него. Но что у него учусь, так и не сказала.

И это произошло. И так все разумно, грамотно с его стороны, это я теперь понимаю, а тогда была как без сознания.

На следующий день не пошла в школу. И к нему не пошла. Осознавала. Родителям сказала, что болею. Два дня лежала. Вроде и счастливая, но и страшно – что дальше будет.

Потом все-таки пошла в школу, сижу на уроке, прячусь, тут он меня вызывает к доске. Иду, вся мертвая. Начинаю отвечать, а он вдруг так посмотрел и что-то так… Что-то у него в глазах мелькнуло. Сомнение. И голос мой, наверно, узнал. Сказал: всё, садись, пять.

Я не помню, как я до конца урока досидела. И он, наверно, будто на иголках был. После урока все вышли, а он в портфель книги укладывал, я тоже что-то такое замедлилась. Остались вдвоем. Он говорит:

– Это ты?

– Да.

– И что будем делать?

– Не знаю.

– Вечером приходи, обсудим.

Я пришла, начали обсуждать, а кончилось тем, что бросились друг на друга.

Две недели мы в этом безумии провели. Начнем с того, что хватит, так нельзя, он учитель, я школьница, у меня своя жизнь, у него своя, а кончаем понятно чем. И тут он говорит:

– Мне наплевать, что ты школьница. Тебе восемнадцать почти, ничего страшного. Люблю, хочу жениться.

А я говорю:

– Леша, я тебя тоже люблю, но у меня другие планы. Мне учиться надо, я не хочу рано семью заводить.

Он так рассердился, что даже пригрозил, что моим родителям все расскажет. И мне некуда будет деваться. Я плакала, уговаривала, что не надо.

Причина знаете в чем? Причина в том, что я себе мечтала будущую жизнь не так. Вот поеду в Саратов,