— Сядьте, — невозмутимо сказал Павел, указывая глазами на стул. — Здесь ключевое слово «пока». Вы в курсе, что ваши справки снова исчезли из дела? Как скоро вас признают невменяемой, Катя?  — он резко наклонился и продолжил совсем другим тоном:  — Или скорее, недееспособной? Только что вас чуть не ударила машина, наш человек чудом успел выхватить вас из-под колес, так что, дальше будем играть в догонялки, Катя, или все-таки договоримся как взрослые люди?

 «Наш человек». Вон оно что, стриженый мужик со стальными глазами приставлен ее охранять, или правильнее будет, следить за ней. Значит Александр не может не знать об Аверине, и все равно подсовывает ей брачный договор. Трижды идиот. Катя медленно села обратно и сглотнула, кровь отхлынула от лица, внутренности обожгло, будто туда плеснули горючего и подожгли.

 — Меня что, хотят убить?

Она с трудом заставила себя произнести эти слова и сама поразилась, как буднично они прозвучали.

 — Зачем же вас убивать, в этом нет никакой нужды, Екатерина Дмитриевна, — Павел снова взял официальный тон,  — вполне достаточно уложить вас на больничную койку месяцев так на шесть, а то и на дольше. Объявить вас недееспособной и лишить опеки, тут и усыновители подоспеют. Поверьте моему опыту, вы опомниться не успеете, как у ваших детей будет новая фамилия, другие имена и место жительства, где вы их никогда не найдете. Вы этого хотите?

Катя сидела, как пришибленная. Она все понимала и даже готова была признать права Александра на малышей, чтобы обезопасить их и себя от Подкользиных. Но…

 — Послушайте, Павел,  —  она придвинулась поближе,  — я не могу согласиться на брак с вашим клиентом, потому что уже выхожу замуж. Но я готова подумать о досудебном анализе ДНК, ведь я правильно поняла, что ваш наниматель не горит желанием сочетаться со мной браком? Вот и ограничимся экпертизой. Однако, здесь у меня вопрос: где гарантии, что ваш Александр Арсентьевич не вышвырнет меня, лишь только суд признает его отцовство?

— Для этого мы и предлагаем вам подписать контракт, пожалуйста, ознакомьтесь, здесь прописаны все ваши гарантии. Скажу честно, лично я не рекомендовал нашему клиенту настолько расширять этот список, но Александр Арсентьевич удивительно щедр…

 — Услышьте меня, Павел! Я не хочу выходить замуж за Александра Арсентьевича, — оборвала его Катя, ее голос дрожал от возмущения,  — у меня есть любимый мужчина, он сделал мне предложение. А насчет анализа ДНК я подумаю, перезвоните мне завтра после двух.

 — Все же, я настоятельно рекомендовал бы вам еще раз все взвесить и согласиться на предложение Александра Арсентьевича. Он волнуется за вас, Катя,  — юрист снова изображал своего в доску парня, — как только вы зарегистрируете брак и подпишете договор, вы с детьми улетите в Испанию, у Александра там дом, он хочет обезопасить вас, вы совершенно напрасно упираетесь. Прошу вас еще раз хорошенько подумать.

 — Всего доброго, Павел,  — она кивнула на прощание и быстрым шагом направилась к выходу.

Боковым зрением заметила того самого мужчину, который вытащил ее из-под колес автомобиля, он шел следом и даже не пытался прятаться. Не успела войти в здание бизнес-центра, как оттуда выскочил Аверин и схватил ее в охапку.

 — Катя, с тобой все в порядке? Ты не ушиблась?

Она бросила быстрый взгляд через плечо на соглядатая, но тот будто в воздухе растаял, а ведь всю дорогу разве что в спину не дышал.

 — Все в порядке, Клим, почему ты спрашиваешь?

 — Тебя чуть не сбила машина, — Аверин выглядел не просто обеспокоенным, он был не на шутку испуган. Его черные глаза казались сейчас настоящей бездной,  — и ты говоришь, что все в порядке?

 — Откуда ты знаешь?

 — Катя, половина офиса видела, у нас окна на эту сторону выходят!

 — Пойдем, — она потянула его за рукав, — тем более незачем здесь торчать. И обеденный перерыв закончился.

Но когд створки лифта распахнулись, она увидела, что тот доставил их не в офис, а на самый последний этаж. Там под стеклянным куполом располагался ресторан, где один ужин вполне мог обойтись в половину зарплаты менеджера среднего звена.

 — Ты наверняка не успела пообедать, Катя,  — он чуть ли не силой усадил ее за столик.

 — Я не хочу есть, Клим!

Это была сущая правда, вряд ли она сейчас смогла бы заставить себя проглотить хоть кусочек.

 — Что с тобой, Катя? Что… что он тебе сказал?

 — Он сделал мне предложение. Фиктивный брак. Уехать с ним и увезти детей в Испанию,  — она вглядывалась в лицо Аверина, надеясь там найти гнев и возмущение, и с ужасающей ясностью не находила.

 — И что ты решила?

Он спрашивал с таким же непроницаемым видом, но по поджатым губам Катя понимала, что он предельно напряжен, и чтобы заштормило, достаточно одного неосторожного слова или жеста. Но молчать она тоже не могла.

 — Я отказалась, Клим.

Он надолго замолчал, лишь стиснул челюсти так, что на скулах желваки заходили. А она смотрела на его красивые губы, сжатые в тонкую линию, и искала в себе смелость спросить, означает ли его молчание то, что он только что взял обратно все обещания и предложение выйти замуж тоже. Зря искала, смелости и капли не было, зато все без слов отражалось в его потухших глазах, и Катя, как бы ей не хотелось, не могла его винить в нежелании тащить на себе такой неподъемный груз.

 — Это… Это был бы выход, Катя,  — наконец-то заговорил Аверин, и Катя выдохнула чуть ли не с облегчением. Ей казалось, та оглушающая тишина ее просто раздавит. Зато честно.

 — Клим,  — она несмело протянула руку и прикоснулась к пальцам Аверина,  — я все понимаю, не переживай, ты ведь ничем мне не обязан. Но я отказалась не только потому что,  — спохватилась и вовремя проглотила готовые вырваться наружу слова о его недавнем предложении, о котором он наверняка уже сто раз пожалел, — потому что люблю тебя. Я не верю этому Александру, ни одному его слову не верю.

 — Нет, Катя, не понимаешь,  — Клим выдернул руку и схватил ее за запястье,  — ты просто не представляешь, насколько все серьезно. И я ничего не смог сделать.

«Ты мог бы на мне жениться, Клим, и мы могли бы уехать…» Катя была рада, что не сказала это вслух, какое она имеет право упрекать его в малодушии?

 — Тебе больше не придется ничего делать, Клим, я все продумала. У меня есть приятельница, она журналист нашего местного телевидения. Я ей позвоню и попрошу о помощи, уверена, если вынести эту историю на всеобщее обсуждение, Подкользины уже не смогут действовать так нагло и бесцеремонно. Я пойду, у меня много работы, Клим, я по-прежнему не могу себе позволить потерять свою зарплату,  — она встала и пошла к выходу.

 — Катя,  —  догнал и развернул за плечи,  — эта машина появилась не просто так, тебя хотят вывести из игры.

 — Я знаю. И то, что ко мне приставлен телохранитель, тоже знаю, мне очень подробно рассказал юрист. А теперь приведи хоть один довод, что все это не может быть делом рук Александра. Запугать, заставить подписать бумаги, получить разрешение на тест ДНК, усыновить детей, а потом исчезнуть с ними в неизвестном направлении? Молчишь? Правильно, потому что глупо это отрицать. Прости, мне нужно идти, — высвободилась из его рук и направилась к лифту, до последнего надеясь, что Клим ее догонит.