Я покорно отправилась в указанном направлении.Бесстрастное зеркало отразило странную женщину, явно страдающую умственным расстройством –в губе колечко, а на шее, как раз на самом видном месте, там, где у мужчинкадык, красуется черт с гипертрофированным детородным органом.

– Катастрофа, – пролепетала я.

– Не бойся, – веселиласьЛизавета, – вымоешь шею с мылом, и все.

Я слегка успокоилась и потянулась к мочалке,но тут раздался звонок в дверь. Недоумевая, кто бы мог заявиться в такой час, яглянула в «глазок» и увидела седовласого импозантного мужчину в дорогомвелюровом халате и домашних тапочках. Его лицо показалось мне знакомым, я нераз встречала этого типа в лифте, во дворе и у почтовых ящиков.

– Разрешите представиться, –пробасил нежданный гость, – я ваш сосед из квартиры снизу.

– Очень приятно, – произнесла я.

– Извините за беспокойство в стольпоздний час…

– Ничего, ничего.

– Очень неудобно поднимать вас с постели.

– Я не сплю.

– Право, я никогда бы не решился зайти…

О господи, ну и зануда, когда же он наконецскажет, зачем явился! Но сосед продолжал расшаркиваться и раскланиваться.

– Просто невероятно, как я осмелился,почти ночью…

– Вам сахару, соли или хлеба?

– Зачем?

– Ну, я подумала, у вас кончилисьпродукты, и вы заглянули попросить что-нибудь!

– О нет, конечно! Еще раз извините, но наголову капает.

Я тяжело вздохнула, только сумасшедших нам тутне хватает. Стараясь говорить ласково, как доктор беседует с психопатом, ипомня, что с умалишенным ни в коем случае нельзя спорить, я пролепетала:

– Простите, но у вас волосы сухие, ипотом, мы находимся в помещении – снег идет на улице.

Мужчина поднял руки:

– О, извините, я неверно выразился,капает у меня на кухне с потолка, может, вы случайно забыли закрутить кран?

Я развернулась и полетела в кухню. Картинавпечатляла: из мойки хлещет, на полу почти десятисантиметровый слой воды.В импровизированном бассейне плавают забытые Кирюшкой тапки, собачьи мискии программа телевидения. Хорошо еще, что от коридора кухню отделяет довольнобольшой порог и вода пока не вырвалась в другие помещения.

– Ира, Кирюша, Лиза! – завопила я,как ненормальная, кидаясь в туалет за ведром и половой тряпкой. – Сюда,скорей!

– Я помогу, – суетилсяпрофессор, – я умею!

– Лучше сразу бы сказали, что случилось,а не мямлили на пороге!

– Прикол! – заорал Кирюшка. –Наводнение!

– Хватай черпак и набирай ведро, –велела я.

– Но у меня на ноге антрекот, –возразил ленивый мальчишка.

– Лангет! – рявкнула я. –Лангет, а не антрекот, надевай резиновые сапоги – и вперед.

– Где они?

– В шкафу.

Кирюша кинулся в прихожую, запнулся о нервноскулящую Рейчел и с ужасающим звуком рухнул на пол. Мы с профессором побросаличерпаки и кинулись к нему.

– Я, кажется, сломал левую ногу, –верещал мальчик, – ау, ау…

Поднялся невыносимый гвалт. Кошки, отрезанныеводой на кухне, сидели на обеденном столе и выли нечеловеческими, вернее, некошачьимиголосами. Рамик метался от двери к Кирюшке и назад, Муля и Ада вертелись подногами, словно трехлитровые банки, покрытые шерстью. Жаба Гертруда, всегдаапатично проводящая дни в аквариуме, при виде огромного количества воды совсемсдурела и начала квакать. Я никогда не думала, что скромная лягушка,размером чуть больше детского кулака, способна на подобные звуки!В какой-то момент Гертруда подпрыгнула, снесла у своего «дома» крышку и,плюхнувшись в воду, принялась, быстро-быстро перебирая лапами, плавать междуножками стола. Иногда жаба оглушительно чихала, очевидно, ей не нравился вкус«Фери», открытая бутылочка которого опрокинулась на пол. Увидав заплывГертруды, кошки на секунду заткнулись, но через пару секунд стали издавать ужене звуки, а хрипы.

– Сумасшедший дом! – взвизгнулаИра. – Да закройте вы кран наконец. Ты, Лампа, тоже хороша! Ну какогочерта хвататься за черпак, если краны не закрыты.

Конечно, она была права. Я пробралась вкухню, завернула оба крана, выудила из воды ошалевшую от счастья жабу ивыкинула беснующихся кисок в коридор. На пороге возникла Ирина с горой грязногопостельного белья. В связи со всеми происшедшими событиями мне былонедосуг стирать, и бачок переполнился окончательно. Увидав ее толстенькуюфигурку, почти скрытую пододеяльниками и простынями, я не выдержала:

– Меня ругаешь, а у самой крыша поехала!Ты что, замочить бельишко хочешь, чтобы вода зря не пропала?

Не говоря ни слова, Ира начала бросать на полбелье. Жидкость моментально впитывалась.

– Чего с черпаком бегать, – пояснилаИриша, – небось вниз уже на два этажа стекло. Сейчас простыни водузаберут, мы их на балкон вынесем, выжмем и развесим – все равно стирать. Лизка,иди сюда!

Девочки принялись таскать белье на лоджию, ятолько хлопала глазами, они оказались сообразительней меня.

– Мальчика надо срочно везти вбольницу, – сообщил профессор.

– Сейчас оденемся, – ответилая, – и возьмем такси.

– Осмелюсь предложить свои услуги, –сказал сосед.

Мы втиснулись всей компанией в его «Ниву» ипокатили в Филатовскую. Охранник пришел в полный восторг:

– О, парень, опять ты! Купи уж сразумесячный абонемент!

Он даже разрешил нам подъехать на машине прямок корпусу с табличкой «Травматология».

– Вы у нас свои, – пояснилсекьюрити, поднимая шлагбаум, – это другим нельзя, а вам – с милымсердцем.

– Вы здесь работаете? –поинтересовался у меня профессор, паркуя машину.

– Нет, я сюда Кирюшку вожу с травмами.

– Часто?

– За последние десять дней третий раз.

Неизгладимое впечатление произвела нашакомпания и на тех, кто ждал приема. При виде двух девочек, выкрашенных во всецвета радуги, одна мамаша дернула свою дочь за руку:

– Сядь здесь.

– Почему? – заныла та.