чудовища, которые мигрировали в пустыни, – снова заговорил защитник, – относятся к низшим. К тем видам монстров, у которых развиты лишь инстинкты. Они не умеют мыслить логически и продумывать настолько сложные конструкции, как общий тоннель, который хорошо укреплен.

– К низшим?

– Да. Чтобы заставить их объединить усилия, нужна иная сила, способная управлять всей массой голодных и диких существ. Вот только высших больше не существует.

– А раньше были?

Он молча кивнул и снова осмотрел столб.

– Нужно попробовать открыть проход для нас здесь.

Я молча наблюдала, как Арриен приступил к расчистке пути наверх. Сперва сунулась помочь, но как только попыталась отколоть хоть кусочек от застывшей массы, едва не сломала нож. Она стала напоминать камень, хотя еще недавно песчинки кружились в водовороте. Чтобы не мешать защитнику, с помощью магии раскалывавшему монолит на части, я отступила от столба и принялась изучать стены.

– Значит, тоннель создан давно? – решила я нарушить воцарившееся молчание.

– Вероятно, не так давно, – ответил защитник, продолжая сосредоточенно отщеплять окаменевшие куски песка. – Он не похож на древнее сооружение, к тому же с момента, как чудовища были окончательно вытеснены в пустыни, прошло чуть больше века. А судя по рассказам Эсташа, пропажа людей участилась лишь в последнее время.

– Раньше они не пропадали? – Я приблизилась к стенке, чтобы рассмотреть поближе удивительное свечение.

– Раньше их чаще находили… в том или ином виде. А бесследно исчезать начали не так давно.

– Подобно тому, как исчез арис Нейтон? Значит, концы загадки теряются в этом тоннеле?

Я прижала ладонь к стене и оглянулась на работавшего мужчину. По поверхности колонны пробегали огненные трещины, после чего защитник отделял куски прямо руками. Наверняка он задумал вывести меня отсюда, а затем вернуться и продолжить исследования. Я уже достаточно времени провела рядом, чтобы понять – защитники не оставят без ответа вопросы, которые не укладывались в привычные им представления и знания о чудовищах. А ведь мог позволить мне дойти до конца. Я послужила бы хорошей шпионкой. Пройдя незаметно для всех этих монстров, убегающих и прячущихся при приближении защитника, увидела бы, куда выводит проход. Прежде некому было рассказать о тоннеле под песками, но, вероятно, сама судьба столкнула меня сюда и затянула Арриена следом. Обстоятельства сложились на удивление удачно, поскольку никто из нас двоих не пострадал. Но если после он вернется один, для него это будет представлять гораздо бо́льшую опасность, чем для меня.

Я вздохнула, продолжая машинально водить пальцами по стене, пока внимание не переключилось на странное ощущение, будто поверхность едва заметно шевелится под пальцами. Я мгновенно отскочила и, от испуга перейдя на шепот, позвала:

– Арриен!

Он тут же оторвался от колонны и очутился рядом.

– Что?

– Стена шевелится.

Однако стоило защитнику протянуть ладонь, как под коркой песка началось не просто движение, она заходила волнами, пока в одном месте не лопнула. Я вскрикнула и вцепилась в мужчину, который машинально закрыл меня собой от посыпавшихся на пол черных жуков размером с хороший орех. Правда, они даже разбежаться не успели, поскольку мигом вспыхнули и обратились золой.

– Это что? – покрепче прижавшись к Арриену и не решаясь его отпустить, спросила я.

Защитник наклонился ближе к потрескавшемуся песку, рассматривая открывшуюся за ней нору, вероятно идущую вдоль всей стены. Он протянул руку и быстро схватил одного из убегающих жуков за бока, перевернув брюхом кверху. При ближайшем рассмотрении сучившее десятью лапами существо оказалось больше похожим на медведку, только с круглым брюхом.

– Временщики, – проговорил мужчина.

– У них тоже смертельный яд?

– Обычно чем тварь меньше, тем безобиднее. У этих в слюне содержатся вещества, которые оказывают влияние на мозг, вызывая кратковременные потери памяти.

Я смотрела на шевелящиеся жвалы, пытаясь осмыслить, насколько разнообразны и сложны монстры, столько веков населявшие Кенигхэм.

– Есть подобные им, но с вытянутым серым телом, больше похожие на крохотных ящериц. Их называют псилоцины, поскольку их яд способен вызывать галлюцинации.

– Все это звучит вовсе не безобидно.

– Мы классифицируем чудовищ в зависимости от смертельности слюны, клыков, когтей или шипов и разделяем на подтипы исходя из обратимости или необратимости последствий укуса. Большинство ядов могут быть не смертельны для защитников, сгорая в их организме, но слюна подобных мелких существ, как ни странно, влияет на нас, хотя последствия и исчезают быстрее.

Жук вспыхнул и осыпался на землю черным песком.

– Они чувствуют защитника и бегут, – пробормотала я негромко, – появление даже одного для них опаснее целого отряда людей, поскольку вы им не оставляете шанса на выживание.

Арриен повернул ко мне голову, и я осознала, что стою слишком близко, крепко обняв его за плечи. Разжимать руки не хотелось.

– Звучит как жалость к чудовищам, – негромко заметил защитник.

– Просто констатирую факт, – мой голос опустился до шепота, – в борьбе за выживание вы друг для друга враги.

– Наш долг – хранить людей.

– Хранить людей? А кто хранит вас?

Странно, что он не отступал и не убирал мои руки. И поразительно было преображение пещеры с массой бегающих кругом чудовищ, от самых мелких до крупных, вроде всеяды или скорпа. Из страшной она превратилась едва ли не в уютную. А может, эти странности происходили лишь в моей голове? В ней же зарождалась и крепла одна из самых сумасбродных затей, из-за которых здравомыслящие люди всегда называли меня ненормальной.

Стоило огромного труда овладеть собой настолько, чтобы по коже перестали бегать мурашки от касающегося ее теплого дыхания, чтобы приглушить стук расшалившегося сердца и представить себе нечто, способное отрезвить и вернуть в реальность. Это было странное чувство, очень отличное от болезненной уязвимости, которую я испытывала рядом с Треном. И я жалела сейчас не чудовищ, а тех, кто всегда боролся с ними ради нас и погибал подобно юному защитнику, не обладавшему крыльями, но закрывшему собой одну бесполезную девчонку. У Арриена есть изумительные крылья, но он тоже может погибнуть, если попытается исследовать этот тоннель до конца.

И хотя поступить так оказалось невероятно сложно, я расцепила руки и отступила. Защитник помедлил немного, глядя на меня, а когда я опустила голову, избегая его взгляда, отошел и вновь вернулся к столбу. Отвернувшись к стене, я принялась наблюдать за открывшейся частью перехода, прорытого жуками в песке. Это продолжалось долго, пока Арриен прорубал нам выход. Наконец мне почудилось, будто дуновение живительного воздуха прошлось по щеке, но в этот миг мое внимание отвлекло движение на стене.

Я поймала проползавшего жука так же, как это сделал Арриен, – схватила за бока и перевернула брюшком вверх. Если в руке защитника