Это страх.

5

Не знаю, сколько я простоял, не в силах оторвать от нихглаз, но вряд ли очень долго – Арделия никогда не уводила ребенка в ваннуюбольше чем на пять минут. Выделения из уголков глаз Уилли начали бледнеть истали более скудными.

Но вот эта штуковина на конце ее рыла… не знаю, как ееназвать…

– Хоботок, – спокойно подсказала Наоми. – Думаю, это былонечто вроде хоботка.

– Что ж, возможно. Так вот, этот… хоботок на моих глазахначал удлиняться, не желая, видимо, упустить ни одной капли живительной влаги.Я догадался, что процесс подходит к концу. Я также прекрасно понимал, чтоАрделия убьет меня, если узнает, что я за ней подглядывал.

Я начал медленно пятиться, шаг за шагом. В глубине души ябыл почти уверен, что спастись мне не удастся, но наконец уперся спиной в косякраспахнутой двери. От ужаса я чуть не заорал, решив, что Арделия каким-тообразом оказалась у меня в тылу. Я искренне в это верил, хотя она по-прежнемустояла на коленях прямо у меня на глазах.

Зажав рукой рот, чтобы не взвыть, я ударился в бегство. Мнойовладело единственное желание: удрать отсюда, а потом бежать и бежать, неостанавливаясь. Пока не упаду замертво.

Я выбрался в то самое фойе с мраморным полом, которое вывидели, Сэм. Где установлен щит с призывом «ТИШИНА!» Там я на мгновениеостановился и призадумался. Сейчас Арделия приведет Уилли в детский зал изаметит, что меня и след простыл. Она сразу догадается, что случилось, иустремится за мной в погоню. В том, что она меня поймает, сомнений не было. Яне забыл, как она носилась в зарослях кукурузы.

Словом, я заставил себя возвратиться в детскую читальню.Пожалуй, это был труднейший поступок в моей жизни, но я совладал с собой. Непрошло и двух секунд, как я сел на место, и Арделия вернулась, держа Уилли заруку. Мальчуган, как я и ожидал, сиял и весело смеялся.

«А ну-ка, хорошие дети, поднимем головки! – выкрикнула она,хлопнула в ладоши, и дети дружно уставились на Арделию. – Уилли уже выздоровели хочет дослушать сказку до конца. Верно, Уилли?»

«Да, мэм», – послушно ответил Уилли. Она чмокнула его в щекуи подтолкнула к стульчику. Затем продолжила рассказ. Я сидел и слушал ни жив нимертв. И вот когда этот детский час закончился, я запил уже по-настоящему.По-черному. Не зная удержу.

6

– И чем закончилось эта история? – спросил Сэм. – Что вам обэтом известно?

– Не так много, как могло бы, не пей я как свинья, но кудабольше, чем хотелось бы. Даже не знаю, сколько еще тянулось это дело. Месяцачетыре, должно быть, или шесть, а то и все восемь. Я уже совсем потерял счетвремени. Не знал даже – лето или зима стоит. Когда пьяница идет вразнос, Сэм,он уже не видит перед собой ничего, кроме донышка бутылки. Одно только помню –кто-то, похоже, сел Арделии на хвост, и пришло ее время уснуть и сменить облик.

Помню, как однажды ночью в ее доме – ко мне она никогда неприходила – Арделия сказала:

«Я ползаю, как сонная муха, Дейв. Никак не могу избавиться отсонливости. Скоро я уже буду отдыхать. Долго-предолго. Когда настанет время, яхочу, чтобы ты уснул со мной. Я ведь так к тебе привязалась».

Я был, как всегда, пьян в стельку, но от этих слов простопохолодел. Мне казалось, я понял, что она имела в виду, и спросил ее об этомпрямо в лоб, но Арделия только рассмеялась.

«Нет, глупыш, совсем не это, – снисходительно сказала она. –Я о настоящем сне говорю, а вовсе не о смерти. Только для этого теперь тыбудешь питаться вместе со мной».

От этих слов я мигом протрезвел. Арделия даже неподозревала, что я уже проник в ее тайну и знаю, что она замыслила. Затем сталарасспрашивать меня про детей. Какие мне не нравились, какие казались самымивредными, шумными и непослушными. И говорила:

«Они плохие. Таких давить надо. Они чиркают книгикарандашами и странички рвут. Как по-твоему, Дейви, кто из них заслуживаетсмерти?»

Тогда я понял, что должен непременно вырваться из ее лап,пусть даже ради этого мне придется расстаться с жизнью. Арделия началаменяться. Волосы ее потускнели, да и кожа стала портиться. Дряблой какой-тосделалась, морщинистой. А вокруг рта какие-то красноватые жилки появились.Целая сеточка.

Однажды ночью, в постели, Арделия перехватила мой взгляд.

«Ты заметил, что я меняюсь, Дейви? – И потрепала по щеке. –Так надо, не волнуйся. Все идет как надо. Просто я готовлюсь ко сну. Так всегдабывает, когда я собираюсь погрузиться в очередной сон. Скоро. А ты, если хочешьостаться со мной, должен прихватить одного ребенка. Или двоих. А то и троих.Чем больше, тем веселее! – Она расхохоталась, и в глазах снова заплясали язычкипламени. – Впрочем, я тебя в любом случае бросать здесь не собираюсь. Для меняэто небезопасно. Ты понимаешь, что я хочу сказать?»

Я сказал, что понимаю.

«Тогда готовься, Дейв, если тебе жизнь дорога. Уже недолгоосталось. Совсем недолго. Если ты не готов, то лучше признайся сразу. Мыпокончим нашу связь прямо сейчас – быстро и безболезненно. Тебе только приятнобудет».

Она наклонилась ко мне, и я вдруг почувствовал, что изо ртаАрделии идет трупный запах. Да-да, от нее несло падалью. Мне даже не верилось,что когда-то я мог целоваться с ней… пусть даже пьяный… Однако тогда ясогласился на ее предложение. Видимо, в глубине души я все-таки хотел жить и сказалАрделии, что уйду с ней, но только мне нужно немного времени, чтобыподготовиться. Настроиться, иначе говоря.

«Ты просто хочешь упиться впрок, Дейви, – презрительнофыркнула Арделия. – А должен бы на коленях меня благодарить, Дейв Данкен. Безменя ты через год в какой-нибудь вонючей канаве сдохнешь. Со мной же тыобретешь бессмертие».

И тут ее рот вытянулся в трубочку и коснулся моей щеки. Я струдом сдержался, чтобы не заорать.

Дейви приподнял голову и обвел Сэма и Наоми затравленнымвзглядом. Затем выдавил вымученную улыбку. Сэм Пиблс навсегда запомнил этужуткую улыбку, которая до конца дней преследовала его во сне.

– Да, тогда я не заорал, – закончил Дейв. – Но где-то в глубинедуши крик этот с тех пор звучит не переставая.

7

– Я рад бы сказать, что в конце концов сумел избавиться отее власти, но это неправда. Скорее мне просто повезло. Я уже окончательносделался парией в городе. А ведь помните, Сэм, что некогда и я был членом«Ротари-клуба?» Так вот, к февралю шестидесятого года никто из наших славныхротарианцев не доверил бы мне и уборные мыть. В глазах жителей Джанкшен-Сити япревратился в обычного бродягу. Бывшие друзья, завидев меня, спешили перейти надругую сторону улицы. В те дни я был тощ как спичка, пьянство вытягивало изменя последние соки. Пьянство и Арделия Лорц.