В те дни я дневал и ночевал в библиотеке. Заказов у меня ужедавно не было, и жил я только на старые сбережения. Довольно скоро я началпотихоньку расставаться с вещами: продал телевизор, гитару, машину, а в концеконцов – и собственный дом. Но мне это все было до лампочки. Главное, что я былрядом с ней. Ну а будучи все время рядом, я не мог не замечать, что творится вбиблиотеке. Во время детского часа дети обычно рассаживались вокруг Арделии настульчиках. А я, небритый, в замызганном комбинезоне, вечно подшофе,устраивался в дальнем углу. Арделия читала вслух – свои излюбленные кошмарныерассказы, – а посередине вдруг умолкала и, наклонив голову, прислушивалась.Детишки начинали тревожно ерзать, но смотрели почему-то в другую сторону,словно просыпались после глубокого сна.

«Сейчас придут взрослые, – говорила она, улыбаясь. – Мы ведьдолжны как следует приготовиться к их приходу, не правда ли? Есть среди васхорошие детки, которые мне помогут?»

И все дети как один тут же тянули руки, ибо хотели бытьхорошими. Ведь мои плакаты очень недвусмысленно давали знать, какая участьможет постигнуть плохих детей. Даже я, пьяный в стельку, послушно тянул рукунаравне с ними. Потом одни из них снимали со стен мои плакаты, а другиевынимали из ящиков типографские и развешивали по стенам. Затем Арделияоткладывала прочь рассказы-страшилки и начинала читать вслух нечто вроде«Принцессы на горошине». Почти сразу же дверь приоткрывалась и какая-нибудьмамаша интересовалась, как у нас идут дела. Увидев, что детишки слушают Арделиюс открытыми ртами, она улыбалась, кивала своему чаду и исчезала.

– А что за рассказы-страшилки вы имели в виду? –поинтересовался Сэм.

Голос его звучал хрипло, а во рту пересохло. По мере тогокак он слушал, его все больше охватывали страх и гадливость.

– Самые обычные сказки, – ответил Дейв. – Только Арделияпеределывала их на свой лад. Для этого ей порой и менять почти ничего неприходилось.

– Я это прекрасно понимаю, – кивнула Наоми. – Читала такиесказочки.

– Не сомневаюсь, – согласился Дейв, – но вы и представитьсебе не можете, как Арделия ухитрялась извращать их смысл. Причем детишкам всеэто нравилось; одним – сказки, а другим – сама Арделия. Она ведь притягивала ихи очаровывала, как и меня. Не совсем так, конечно, ведь ничего сексуального в ихотношениях не было… на мой взгляд. Нет, просто она умела воздействовать натемную сторону натуры, которая дремлет в глубине каждого из нас. Вы понимаете,что я хочу сказать?

Сэм, припомнив, как и сам в свое время был заворожен, читая«Синюю Бороду», решил, что понял. Дети ненавидят и страшатся мрака… но ведь оних чем-то притягивает, верно? Приманивает..

(Пойдем, с-со мной, с-сынок) Не так ли? Как сладкоголосыесирены (Я полит-сейский) спутников Одиссея.

Правильно?

Правильно?

– Я понимаю вас, Дейв, – произнес он. Дейв кивнул и спросил:

– Вы еще не решили, Сэм? Не определили, кто был вашБиблиотечный полицейский?

– В этом я еще не до конца разобрался, – признался Сэм.

Хотя в глубине души считал, что уже близок к разгадке. Какбудто мозги его превратились в океанскую пучину, на дне которой покоился,погрузившись в ил, затонувший корабль. Но не простой корабль. Скорее пиратскаяшхуна, забитая сокровищами и мертвыми телами. И вот сейчас шхуна началадвигаться в придонном иле и – Сэм этого всерьез опасался – готова была вот-вотвсплыть на поверхность. Серая, мрачная, облепленная илом и водорослями. Сухмыляющимся скелетом, навеки прикованным цепями к штурвалу.

– Да, мне тоже кажется, что вы начинаете понимать, – заметилДейв. – Все это должно проясниться, Сэм. Поверьте мне.

– А я все-таки не поняла, какие именно сказки она извращала,– сказала Наоми.

Дейв кивнул и попытался объяснить:

– Одной из ее самых любимых была «Златовласка». Вы, конечно,ее прекрасно помните, но вот многие жители нашего города – банкиры и адвокаты,инженеры и зажиточные фермеры – знают эту сказку в совершенно ином виде. Онихранят в памяти ту версию, что поведала им Арделия Лорц. Вполне возможно, чтокто-то из них уже изложил ее своим детям, даже не подозревая, что в подлиннойистории все совсем по-другому. Мне не хотелось бы, чтобы это оказалось правдой,но в глубине души я уверен, что дело обстоит именно так.

В изложении Арделии Златовласка была скверной и испорченнойдевчонкой. Попав в дом к трем медведям, она принялась ломать и портить всеподряд. Перепачкала в грязи отложенное для глажки белье Мамы-медведицы,разорвала в клочья газеты и деловые бумаги Папы-медведя, а сиденье его любимогокресла кухонным ножом превратила в решето. В довершение она изодрала все ихкнижки. Эту часть Арделия особенно смаковала. А вот Мишуткину кашу Златовласкаесть не стала – она отыскала на полке стрихнин и посыпала им кашу вместосахара. Она даже не подозревала, в чей дом попала, но все равно решила отравитьхозяев. Такая вот была маленькая дрянь.

– Боже, какой кошмар! – воскликнула Наоми. Впервые на глазаху Сэма она потеряла самообладание. Руки ее тряслись, а глаза едва не вылезалииз орбит.

– Да, – кивнул Дейв. – Но это еще не все. Устав отсобственных козней, Златовласка поднялась наверх в спальню, устроила погром итам, а затем уснула в кроватке Мишутки. Три медведя вернулись домой, дружнонавалились на Златовласку – именно так выражалась Арделия – и сожрали ее живьемвместе с потрохами. Начали пожирать с ног, а дрянная девчонка визжала от боли,тщетно пытаясь вырваться. В конце концов одна голова осталась. Ее медведиприберегли, потому что уже знали, что случилось с кашей. Они учуяли яд.«Медведи на то и медведи», – назидательно говорила Арделия детишкам, а тетолько послушно кивали. Ну вот, а потом медведи отнесли голову Златовласки накухню, сварили в котле и слопали ее мозги на завтрак. Мозги оказались оченьвкусными, а медведи с тех пор зажили счастливо.

4

На крыльце воцарилось мертвенное, почти осязаемое молчание.Потянувшись за водой, Дейв едва не опрокинул стакан и лишь в последний мигсумел его подхватить. Держа спасенный стакан обеими руками, он принялся жаднопить. Затем обратился к Сэму:

– Вас мой рассказ не удивляет? Сэм молча помотал головой. Онбыл в шоке. Дейв перевел взгляд на Наоми.

– Теперь вы понимаете, почему я никогда об этом нерассказывал? Почему предпочел запереть свою тайну в каморку?

– Да, – еле слышно прошелестела Наоми. – И еще, мне кажется,я понимаю, почему дети никогда об этом не рассказывали. Есть вещи, которыеслишком… чудовищны. Невообразимы.

– Для нас, возможно, Сара, – промолвил Дейв. – А вот длядетей… В этом я не уверен. Дети ведь не сразу понимают, что такое настоящеезло. Родители должны втолковать, как его распознать. Вдобавок Арделия не простозапугивала их. Помните, я говорил, что, услышав о приходе родителей, дети велисебя так, словно просыпались после глубокого сна? Так вот, они и в самом делеспали. Только как-то необычно. Это был не гипноз, нет… но нечто подобное.Возвращаясь домой, они напрочь забывали про эти ужасные сказки и плакаты. А вотв подсознании, и в этом я свято убежден, они все прекрасно помнили… Так же каки Сэму в глубине подсознания известно, кто его Библиотечный полицейский.