– Но ведь он мог поговорить и с другими детьми, –нерешительно предположила Наоми. – А затем сравнил услышанное и подметилкакие-то очевидные несовпадения. Наверное, и сами дети смотрели на неепо-разному. Как, например, вы с Сэмом.

– Все может быть, – пожал плечами Дейв. – Как бы то ни было,страх заставил ее поспешить.

«Весь завтрашний день я проведу в библиотеке, – сказала онамне. – Хочу на людях помелькать. Тебе же, Дейви, я поручаю Тэнси Пауэр. Будешьждать перед домом, пока не убедишься, что девчонка осталась одна. Потомзатащишь ее в лес. Можешь делать с ней все что заблагорассудится, но напоследокты должен перерезать ей горло. И оставь труп там, где его наверняка найдут. Яхочу, чтобы этот ублюдок узнал обо всем до того, как я им займусь».

Я ничего не ответил. Даже рад был, что у меня тогда языкотнялся, ведь я мог такого наговорить, что Арделия вмиг бы мне голову оторвала.Я же сидел за кухонным столом, тупо пялясь на стакан виски, и Арделия, видимо,приняла мое молчание за согласие.

Потом мы перешли в спальню. И легли в постель – последнийраз. Помню, я был уверен, что у меня ничего не выйдет; ведь известно, чтонапуганный мужчина теряет свою силу. Тем не менее все у нас получилось, причемне один раз. Вот как на меня действовала Арделия. Я предавался этим безумнымскачкам, пока не лишился чувств. Когда очнулся, Арделия выпихивала меня босымипятками из постели, и я свалился прямо на залитый солнечным светом пол. Былоуже четверть седьмого, рот заливала мерзкая изжога, а голова простораскалывалась.

«Пора делом заняться, – приказала Арделия. – Только смотри,Дейви, по пути в город никому на глаза не попадайся. Понял? И не забудь:займись девчонкой прямо с утра. Затащи в лес и прикончи. А сам затаись дотемноты. Если тебя схватят раньше, я ничем помочь не смогу. Здесь же ты будешьв безопасности. Я устрою так, чтобы завтра утром двое детей оказались вбиблиотеке, хотя она и закрыта. Я уже выбрала эти отродья – двоих самых мерзкихгаденышей во всем городе. Мы отправимся в библиотеку вместе… а потом – нас тамнайдут. И увидят, что все мы мертвы. Но только мы с тобой, Дейви, вовсе непогибнем; мы освободимся. Славный розыгрыш, верно?»

И она расхохоталась. Сидела на кровати голая и хохотала какбезумная, в то время как я извивался у ее ног, словно крыса, проглотившаяотравленную приманку. Вскоре ее лицо снова начало превращаться в вытянутое рылос хоботком, который торчал, как рог на шлеме викинга, а глаза вытянулись вузкие щелочки. Чувствуя, что меня вот-вот вывернет наизнанку, я пулей вылетелиз дома, и меня вырвало прямо в палисаднике. А за моей спиной раздавалсясатанинский смех Арделии.

Я начал одеваться возле дома, когда вдруг услышал голосАрделии; она обращалась ко мне из окна. Видеть я ее не мог, но каждое словодоносилось отчетливо.

«Не подведи меня, Дейви. Только попробуй меня предать, итебе конец. И легким он не будет, это я обещаю».

«Я не подведу. Арделия», – пообещал я, не оборачиваясь,чтобы не смотреть на нее.

Знал, что не смогу на нее взглянуть, даже один-единственныйраз. Я совсем дошел до ручки. Но все же… какая-то часть моего естества хотелаостаться с ней, пойти до конца, даже если это и означало верное помешательство.И я был почти уверен, что пойду с ней. Если, конечно, она с самого начала незамыслила меня подставить. Это было бы вполне в ее духе. Арделия способна навсе.

Я пробирался через кукурузное поле в Джанкшен-Сити. Обычнопрогулка эта меня отрезвляла и худшие последствия похмелья по дороге исчезали.В то утро все было иначе. Дважды я останавливался поблевать. Во второй раз менявырвало так жестоко, что я думал, этому конца не будет. Все вокруг былозабрызгано моей кровавой рвотой. Когда я снова пустился в дорогу, голова мояболела еще сильнее, а перед глазами плыли круги. Я был уверен, что умираю, номозг мой так и долбили слова: «Можешь делать с ней все что заблагорассудится,но напоследок ты должен перерезать ей горло».

Я не хотел убивать Тэнси Пауэр, но другого выхода не видел.Противиться Арделии я не мог, ну а потом… всю оставшуюся жизнь готов был нестина себе проклятие. А вдруг Арделия говорила правду и я обрел бы бессмертие?Тогда я обрекал себя на вечные муки.

В те дни железнодорожную станцию окружало множествопривокзальных строений: депо, склады, камера хранения. Я забился в старый,почти заброшенный пакгауз на северной стороне и уснул на пару часов. И,очнувшись, почувствовал себя лучше. Я понимал, что остановить Арделию или хотябы помешать ей невозможно, поэтому устремился к дому Джона Пауэра – задевочкой. Ни на кого не глядя, я прошел через центр города, без конца повторяяпро себя: «Я покончу одним махом, чтобы Тэнси не мучилась. Сверну шею, и онадаже испугаться не успеет».

Дейв снова вынул носовой платок и дрожащей рукой вытервспотевший лоб.

– Я дошел уже до грошовой лавчонки, где все продавалось попять – десять центов; сейчас ее уже нет. Идти мне оставалось всего ничего, и ябыл уверен, что увижу Тэнси во дворе. Одну… А до леса оттуда рукой подать.

На мгновение я приостановился перед витриной грошовой лавки,и волосы у меня встали дыбом. Там горой громоздились дети! Мертвые дети свыпученными глазами и перепутавшимися и переломанными конечностями. Я невольновскрикнул и зажал рот ладонью. В ужасе зажмурился. Затем, открыв глаза, понял,что вижу всего лишь груду старых кукол, которые миссис Сигер собираласьрассадить. Узнав меня, старая ведьма замахнулась одной из кукол – убирайся,мол, пьяный дурень! Но я не уходил: не мог оторвать взгляда от кукол. Пыталсявтолковать себе: это ведь самые обычные игрушки, и больше ничего; любому ясно.Но когда я, снова зажмурившись, открыл глаза, передо мной вновь громоздилисьмертвые дети. Миссис Сигер, сама того не подозревая, рассаживала за стекломмаленькие трупики. И тут до меня дошло: кто-то пытается передать мне послание;возможно, оно еще не опоздало. Меня вдруг как током ударило: а что, если я ещесмогу пометать Арделии? Или по крайней мере сам смогу спастись, пока не поздно.

И вот тогда, Сара, я впервые за всю свою жизнь взмолилсяБогу. Я молил его дать мне силу. Да, разумеется, Тэнси Пауэр убивать я нехотел. Я мечтал о другом – как бы спасти всех детей.

Я повернул обратно и добрался до ближайшей бензозаправочнойстанции – сейчас на ее месте универмаг «Три поросенка». По дороге набрал мелкихкамешков и сунул их в карман. На углу заправки был телефон-автомат… по-моему,он и сейчас там стоит. Я подошел к нему и вдруг сообразил: у меня ведь ни центапри себе нет. Скорее от отчаяния сунул палец в окошечко возврата и – о чудо! –обнаружил там десятицентовик. Теперь всякий раз, когда я слышу, что кто-то неверит в Бога, я вспоминаю то утро и ту десятицентовую монетку.

Сначала я подумал, что надо позвонить миссис Пауэр, но затемсообразил, что лучше связаться с конторой шерифа. Джону Пауэру передадут моислова, и он обязательно примет какие-то меры: если, конечно, и впрямьподозревает Арделию в… Я плотно прикрыл дверь будки и быстро отыскал нужныйномер в справочнике; тогда во многих будках еще лежали телефонные книги. Преждечем звонить, я набил рот камешками, которые подобрал по дороге.