— Вы находитесь здесь для того, чтобы служитьнам, вашим хозяевам. Днем вы будете заниматься работой по дому: мыть полы,ухаживать за цветами, расставлять книги, прислуживать за столом. Большего отвас не требуется. Но помните, что всегда, при первом же сделанном вам знаке,при первом же обращенном к вам слове, вы обязаны бросить всякую работу, радивыполнения вашей единственной настоящей обязанности — удовлетворять мужчину попервому его требованию. Руки, ноги, также как и грудь и все ваше тело, большене принадлежат вам. Мы — хозяева. В нашем присутствии вы обязаны всегда держатьчуть приоткрытыми губы, вам запрещено сжимать колени или класть ногу на ногу.Все это будет служить для вас постоянным напоминанием о том, что ваш рот, вашевлагалище и ваш задний проход всегда открыты для нас. Днем вы будете ходить водежде, но обязаны поднимать юбку при малейшем же знаке с нашей стороны. Всякийсможет использовать вас, делая при этом все, что ему заблагорассудится,исключая разве что применение плети. Пороть вас будут только по ночам иливечером — в наказание за нарушение правил поведения в течении дня. Например, зачрезмерную холодность или за то, что посмотрели на того, кто заговорил с вамиили использовал вас. Что бы мы не делали с вами, вы не должны видеть наши лица.Это совершенно недопустимо. И если халат, в котором я стою сейчас перед вами,оставляет открытым мой половой член, то это вовсе не для удобства, а для того,чтобы он ежесекундно служил вам немым приказом, чтобы ваши глаза видели толькоего, чтобы он притягивал вас, чтобы вы все время помнили, кто ваш истинныйхозяин. На ночь вам будут связывать руки, и поэтому для ласк у вас останетсятолько рот. Спать вы будете голой. Глаза вам будут завязывать только на времянаказания. И еще… необходимо чтобы вы привыкли к плети, поэтому, пока вынаходитесь в замке, бить вас будут каждый день. И поверьте, это не столько радинашего удовольствия, сколько ради вашего же будущего. Если же в какую-то изночей никто из нас не сможет прийти в вашу келью, мы пришлем слугу, которыйвыпорет вас. И дело не в том, чтобы тем или иным способом сделать вам больно изаставить вас кричать и плакать. Ничего подобного. Мы хотим, чтобы благодаряэтой боли, вы ощущали свое бессилие, свою зависимость, чтобы вы осознали раз инавсегда свое ничтожество перед некой таинственной и могущественной силой. Раноили поздно вы покинете замок, но на безымянном пальце левой руки вы обязаныбудете носить специальное кольцо, знак, по которому вас легко узнаетпосвященный. Вы будете беспрекословно подчиняться мужчине у которого на руке выувидите такой же знак. Тот, кому покажется, что вы были недостаточно покорны,обязан вновь привезти вас сюда. Ну а теперь вас проведут в вашу келью.

На протяжении всего этого монологадевушки-прислужницы молча стояли по обе стороны от той самой колонны, возлекоторой еще совсем недавно извивалась под ударами плетей О. Казалось, онизастыли на месте, словно скованные ужасом перед этим своеобразным пыточнымстолбом. Хотя, скорее всего, им просто было запрещено до него дотрагиваться.

Они подошли к О., чтобы проводить ее. Онаподнялась им навстречу, но прежде чем сделать шаг, боясь споткнуться, нагнуласьи подхватила руками юбку. Она не умела носить такие пышные наряды, да к тому жемешали выданные ей туфли, без задников, на толстой подошве и на очень высокомкаблуке… Они держались на ноге лишь благодаря тонкой атласной ленте, того жецвета, что и платье, и готовы были вот-вот свалиться. Повернув голову онаувидела своего возлюбленного. Рене сидел совсем недалеко от нее, прислонившисьспиной к пуфу. Опершись локтями на согнутые колени, он задумчиво поигрывалкожаной плетью. При первом же шаге она задела его юбкой. Он поднял голову,улыбнулся и, назвав ее по имени, вскочил на ноги. Потом он провел рукой по ееволосам, нежно поцеловал в губы и довольно громко сказал, что любит ее.

Дрожа от волнения, О. вдруг с ужасом поняла,что отвечает ему теми же словами и что она, действительно, любит его. Он нежнообнял ее и, прошептав: «Любимая моя!», стал целовать в шею, в щеки, в губы.Голова О. опустилась к нему на плечо. Он повторил (на этот раз совсем тихо),что любит ее, а чуть позже так же тихо добавил:

— Сейчас ты встанешь на колени и будешьцеловать и ласкать меня.

Он жестом велел женщинам отойти немного назад,так чтобы они не мешали ему и он смог опереться на небольшой стоящий у стеныстолик. Столик, правда, оказался низковат, и Рене пришлось слегка согнуть своидлинные ноги. Одежда натянулась на нем, и выступавший угол стола при этом, чутьприподнял его могучий фаллос, торчащий из копны жестких волос. Мужчины, желаяпосмотреть, подошли поближе. Она опустилась на колени, и ее платье лазурнымилепестками раскинулось вокруг нее. Затянутая в корсет, она едва могла дышать.Ее перси, соски которых выглядывали из белой пены кружев, касались ногвозлюбленного Рене.

Кто-то сказал, что в зале темно. Включилияркую лампу, и ее сияние четко высветило набухший, слегка приподнятый пенисРене, лицо О. и ее руки, любовно поглаживающие эту вздымающуюся плоть.Неожиданно Рене произнес:

— Повтори: «Я люблю вас».

О. с готовностью повторила:

— Я люблю вас. — И, произнеся эти слова,словно, наконец-то, преодолев в себе какой-то внутренний барьер, коснуласьгубами головки его члена, все еще затянутой нежной кожицей.

Мужчины, обступив их, курили и негромкопереговаривались между собой. Они обсуждали ее тело и то, как она принялаустами фаллос своего возлюбленного, как то заглатывала его почти до самогооснования, то выпускала его, лишь слегка придерживая нежными губами.

Раздувающаяся плоть то и дело, словно кляп,заполняла ей рот, доставая до самого горла и вызывая тошноту. По лицу текларазмытая слезами тушь. С трудом шевеля языком и губами, О. снова прошептала:

— Я люблю вас.

Женщины, стоя рядом с Рене, поддерживали его.О. слышала разговоры мужчин, но их слова не волновали ее. Она с жадностьюловила каждый вздох, каждый стон своего возлюбленного, думая лишь о том, какдоставить ему наивысшее наслаждение. О. говорила себе, что ее рот прекрасен,ибо возлюбленный удостоил его своим вниманием и согласился войти в него. Она принималаего пенис так, как принимают бога. Наконец, она услышала протяжный стон Рене ив то же мгновение почувствовала, как радостно забился у нее во рту егочувствительный орган, с силой выбрасывая из себя потоки семени… И обессиленнаярухнула на пол и замерла, уткнувшись лицом в ковер. Женщины подняли ее и вывелииз зала.

Они довольно долго шли по узким длиннымкоридорам; каблуки их туфель звонко цокали на красных каменных плитах пола. Пообеим сторонам коридоров, на одинаковом расстоянии друг от друга, располагалисьдвери. Каждая из них закрывалась на замок; обычно так расположены двери вгостиничных коридорах. О. хотела было спросить, живет ли кто-нибудь в этихкомнатах, но так и не решилась.