Женщины на славу потрудились над ней: легкиетени на веках, ярко накрашенный рот, розовые соски и слегка подрумяненные губывлагалища, благоухание духов. Они привели ее в комнату, где стояло большоетрехстворчатое зеркало, в котором она смогла рассмотреть себя со всех сторон.Ее усадили на стоявший перед зеркалом пуф и велели ждать. Чего ждать, О. незнала. На пуф было наброшено покрывало из черного мягкого меха, слегка колкого.Ковер на полу тоже был черным. Стены — оббиты ярко-красным атласом. На ноги ейнадели красные туфли без задников. В комнате оказалось большое окно, выходившеев тенистый и показавшийся ей таинственным сад. Дождь кончился и сквозьстремительно несущиеся по небу облака иногда проглядывал желтый диск луны.

Как долго просидела в этом красном будуаре О.и была ли она там совсем одна, или кто-то наблюдал за ней, приникнув кпотайному отверстию в стене, она не знала. Когда женщины вернулись — одна неслав руке корзину, другая держала портновский метр — их сопровождал мужчина,одетый в длинный фиолетовый, распахивающийся при ходьбе халат с очень широкими,суживающимися к запястьям рукавами. Под халатом у него были надеты обтягивающиепанталоны, закрывающие голени и бедра и оставляющие совершенно открытым мужскоедостоинство.

Его-то сразу и увидела О., стоило лишь мужчинепоказаться в дверях. Уже потом она заметила у него за поясом плеть из тонкихполосок кожи и обратила внимание на большой капюшон, целиком закрывающий еголицо, и на черные перчатки из мягкой кожи. Обратившись к ней на ты, он велел ейсидеть на месте и довольно грубо приказал женщинам поторопиться. Та, чтопринесла метр, быстро подошла к О. и сняла мерки с ее шеи и запястий. Размерыоказались стандартными, и поэтому найти в той корзинке, что держала в рукахвторая женщина, подходящее колье и браслеты, оказалось совсем не сложно.

И колье и браслеты показались О. необычными:толщиной с палец, сшитые из нескольких слоев кожи, они крепилисьавтоматическими замками, открыть которые можно было лишь с помощью специальногоключа. Особую прочность им придавали вплетенные между слоями кожи металлическиекольца. Они позволяли достаточно туго фиксировать на шее и запястьях колье ибраслеты, не поранив при этом кожу. Женщины ловко справились со своей работой,и мужчина велел О. встать. Потом он сел на ее место, притянул ее к себе и,проведя затянутой в перчатку рукой у нее между ног и по съежившимся соскамгруди, объявил:

— Сегодня после обеда ты будешь представленатем, кто здесь соберется.

Обедала она в одиночестве в комнате, чем-тонапоминавшей корабельную каюту; блюда ей подавали через маленькое окошко встене. Когда О. поела за ней вернулись те же две женщины. Они свели ей за спинуруки и перетянули их браслетами. Потом набросили на нее длинный, алого цвета,плащ, прикрепив веревки от капюшона к колье на ее шее. Плащ при ходьбе всевремя распахивался, но руки были связаны, и О. ничего не могла сделать.

Они долго шли по каким-то коридорам ивестибюлям, минуя салоны и гостиные, пока наконец не вошли в библиотеку замка.Там их уже ждали четверо мужчин. Они, мирно беседуя, сидели за столиком укамина и пили кофе. На них были такие же наряды, что и на том первом мужчине,которого она увидела, но лиц своих, в отличие от него, эти люди не прятали. НоО. не успела расмотреть, был ли среди них ее возлюбленный (чуть позжевыяснилось, что был), как кто-то направил на нее слепящий фонарь-прожектор,заставивший ее зажмуриться.

Некоторое время мужчины с интересомрассматривали ее. Наконец лампу погасили. Женщины вышли. Ей снова надели наглаза повязку и велели подойти ближе. О. немного трясло. Она сделала нескольконеуверенных шагов вперед и поняла, что стоит сейчас где-то совсем рядом скамином; она ощущала тепло и слышала легкое потрескивание поленьев. Чьи-то рукиприподняли ее плащ; две другие уверенные руки, проверив хорошо ли закрепленыбраслеты, погладили ее по спине и ягодицам. И вдруг чьи-то пальцы грубопроникли в ее лоно. Все произошло так неожиданно, что она вскрикнула. Раздалсясмех, потом кто-то сказал:

— Поверните ее.

Теперь она спиной ощущала жар камина. Чья-толадонь легла ей на правую грудь. Чей-то рот жадно приник к соску левой груди.Внезапно, в тот момент, когда ей раздвигали ноги и чьи-то жесткие волосы легкокоснулись нежной кожи внутренней поверхности ее бедер, она потеряла равновесиеи, упав, оказалась лежащей навзничь на упругом, ворсистом ковре. Она услышала,как кто-то посоветовал поставить ее на колени, что туж же и было сделано. Позаоказалась крайне неудобной, ей не разрешали сжать ноги, а связанные за спинойруки, тянули склониться вперед. Видимо, сжалившись над нею, один изх мужчинразрешил О. сесть на корточки. Потом этот же человек громко произнес:

— Вы не привязывали ее?

— Нет, — раздалось в ответ.

— И не пороли?

— Нет, никогда, но…

Это говорил ее возлюбленный. Она узнала голосРене.

— Ну, — сказал другой голос, — если вы вдругнадумаете лишь немного помучить ее ради ее же удовольствия, лучше не делайтеэтого. Необходимо перейти ту границу, когда хлыст и плети уже не доставляютудовольствие, а вызывают настоящую боль и мучения.

После этих слов О. подняли на ноги и ужесобирались развязать ей руки, как вдруг кто-то громко заявил, что сначала хочетовладеть ею. Ее снова поставили на колени. Грудью она упиралась в пуф, рукиоставались за спиной, ягодицы оказались приподняты. Первый мужчина, самыйнетерпеливый, обхватив ее руками за бедра, одним могучим ударом вошел в нее.

Потом его место занял другой. Третий решилвоспользоваться тем отверстием О., что поменьше, и так грубо овладел ею, чтоона закричала от невыносимой боли. Когда он наконец отпустил ее, дрожащую истонущую, О. почти без чувств рухнула на пол. Последнее, что она ощутила,прежде чем потерять сознание: чьи-то костлявые колени, касающиеся ее лица. И погрузиласьв спасительное беспамятство.

На какое-то время ее оставили в покое.Очнулась О. почувствовав, что с нее снимают повязку. Она увидела, что попрежнему лежит у камина, спеленутая широкими полами своего плаща. Большой залбиблиотеки с огромными книжными шкафами и стеллажами вдоль стен едва освещалсятусклой лампой, висевшей на витом кронштейне высоко под потолком. В каминевесело плясали язычки пламени, двое мужчин стояли возле него и курили. Третийсидел в кресле, помахивая зажатой в руке плетью. Еще один, склонившись над О.,ласкал ее грудь. Это был Рене, ее возлюбленный.