Он потянул на себя ручку тяжелой двери и оказался в биткомнабитом жарком помещении, пропитанном запахами вина, пива и человеческой крови.

Потрясающе! По правде говоря, ему еще никогда не приходилосьиспытывать подобные ощущения. Жар разливался повсюду – ровный, восхитительный.Торну вдруг пришло в голову, что ни один смертный даже не представляет, как этона самом деле приятно.

Ибо в древние времена люди страдали от холода, а лютые зимыстановились всеобщим проклятием.

Но предаваться размышлениям некогда.

«Ты не должен ничему удивляться», – напомнил себе Торн.

Однако не мог сдвинуться с места, парализованныйприсутствием неустанно болтающих смертных, запахом их крови. На мгновение все,кроме жажды, отошло на второй план. Окруженный шумной толпой равнодушных, ни очем не подозревающих людей, он боялся, что вот-вот потеряет контроль над собой,схватит одного, потом другого – и тогда посетители бара, обнаружив присутствиемонстра, набросятся на него и уничтожат.

Торн нашел свободное место в уголке и, прислонившись кстене, закрыл глаза.

Его вновь охватили воспоминания. На этот раз о том, какчлены его клана тщетно носились по горам в поисках рыжеволосой ведьмы. Они немогли ее найти, ибо только он, Торн, знал, как выглядит ведьма. Только онвидел, как она, вырвав глаза у мертвого воина, вложила их в собственныеглазницы и как потом, едва различимая в неплотной снежной мгле, вернулась всвою пещеру, а там вновь села перед прялкой, взяла в руки веретено и приняласьскручивать тонкую золотисто-рыжую нить.

Члены клана твердо решили ее уничтожить, и Торн, взяв топор,последовал за ними.

Теперь-то он понимал, каким оказался дураком. Ведьрыжеволосая красавица показалась ему по собственной воле, ибо специально пришлана север, чтобы найти себе такого могучего воина. Она выбрала Торна, полюбивего за молодость, за силу, за несгибаемое мужество.

Он открыл глаза.

Смертные не обращали на него внимания, не замечалиизношенную одежду. Но долго ли будет так продолжаться? Денег у него нет – не начто купить место за столом или стакан вина.

Но тут снова зазвучал голос того, кто пьет кровь, –вкрадчивый, успокаивающий:

«Не обращай внимания на толпу. Они ничего не понимают, неподозревают ни о нашем существовании, ни о причинах нашего присутствия в этомбаре. Они лишь пешки. Подойди к задней двери, толкни ее изо всех сил – и онаоткроется».

Торн не представлял, как пройти мимо смертных так, чтобы онине догадались, кто он такой.

Но он обязан преодолеть страх. Нужно наконец встретиться стаинственным кровопийцей, который пригласил его в этот бар.

Наклонив голову и подняв воротник, он пробрался сквозьскопище смертных, расталкивая в стороны их мягкие тела и стараясь невстречаться взглядом с теми, кто обращал на него внимание.

В дальнем конце бара он увидел дверь без ручки, толкнул ее,как было велено, и...

И оказался в большом, тускло освещенном помещении снесколькими деревянными столами, на каждом из которых стояли толстые свечи. Вэтом зале было так же тепло и уютно, как и в первом.

Тот, кто пьет кровь, был один.

Торн увидел высокого стройного мужчину со светлыми, почтибелыми, волосами, чуть отливавшими желтизной, – длинными, густыми,тщательно расчесанными. Взгляд голубых глаз казался суровым, а лицо, поражавшееизяществом черт, на первый взгляд мало отличалось от лица смертного, ибо кожуего покрывал тончайший слой смеси из крови и пепла, придававший ей естественныйцвет. Капюшон ярко-красного плаща был откинут назад.

Торн отметил про себя, что мужчина благороден, красив и,скорее всего, хорошо образован. Судя по внешности, он был более привычен ккнигам, чем к мечу, о чем свидетельствовали и крупные, но узкие ладони сдлинными пальцами.

И тут Торна осенило: этот мужчина вместе с другими пьющимикровь сидел за столом во время совета, на котором решалась участь темнойцарицы.

Да, благодаря Мысленному дару Торн видел, что именно этотдревний кровопийца больше всех старался урезонить царицу, хотя время от временив его глазах сверкали искры ярости и ненависти и было ясно, что он с трудомсдерживается, не позволяя клокотавшим внутри чувствам вырваться наружу.

Да, Торн видел, как во имя спасения остальных он старалсятщательно подбирать и обдумывать каждое свое слово.

Тот, кто пьет кровь, указал Торну на место справа, у стены,и тот послушно опустился на длинную кожаную подушку. Прямо перед ним зловещеплясал огонек свечи, и отблески пламени игриво посверкивали в глазах хозяина.Торн ощутил запах чужой крови и догадался, что аромат исходит от собеседника.

«Да, я уже насытился, но составлю компанию и тебе. Тынуждаешься в пище».

– Да, – согласно кивнул Торн. – Ты даже непредставляешь, как давно я не охотился. Там, среди снега и льда, обходиться безкрови было легко. Но теперь, когда вокруг, совсем рядом, столько этих слабых,хрупких созданий...

– Ясно, – сказал тот, кто пьет кровь. – Я тебяпонимаю. Впервые за долгие годы Торн произнес слова вслух и прикрыл глаза,наслаждаясь моментом. Да, память – это проклятие, думал он, но одновременно ивеличайший дар. Потеряешь память – считай, потерял все на свете.

Ему вспомнился эпизод из древнего сказания его народа: богОдин пожертвовал глазом за позволение сделать всего один глоток из источникавеликой мудрости и девять дней провисел на священном дереве, чтобы обрести дарясновидения. Нет, все было еще сложнее. Один получил не только мудрость и дарясновидения. Испив священного меда, он обрел магические руны.

Однажды, много лет назад, жрецы священной рощи дали Торнувыпить такого меда, и он, встав посреди отцовского дома, исполнил песнь орыжеволосой ведьме, пьющей кровь, о прекрасной ведьме, которую ему довелосьувидеть собственными глазами.

Все, кто слышал эту песнь, хохотали и насмехались надсочинителем. Но когда она принялась убивать членов клана, они пересталисмеяться, а увидев бледные тела с вырванными глазами, провозгласили его героем.

Торн вздрогнул и встряхнулся. С плеч и волос посыпалисьостатки снега. Небрежным жестом он смахнул льдинки с бровей, и они мгновеннорастаяли на пальцах.

Он огляделся в поисках камина, но открытого огня нигде неувидел. Тепло будто по волшебству проникало через маленькие оконца. Чудесно!Достаточно согреться – и забываешь обо всем на свете. Внезапно ему захотелосьстянуть с себя одежду и всем своим существом погрузиться в благословенный жар.

«В моем доме есть камин. Я провожу тебя туда».