Наконец сестра его создательницы добралась до цели и напалана царицу. Остальные в ужасе наблюдали, как две женщины, сойдясь в жестокойсхватке, сражались, словно два воина на поле битвы.

И вдруг перед мысленным взором Торна поплыло странноевидение – будто он лежал на снегу и смотрел в небо.

Он увидел огромную, замысловато сплетенную сеть,растянувшуюся во всех направлениях, и внутри ее множество пульсирующихогоньков. В самом центре этой сети трепетал один-единственный язык пламени.Торн знал, что это пламя и есть царица, а остальные огоньки – все прочиекровопийцы, в числе которых и он сам. Легенда о Священной Сущности оказаласьправдой – теперь он убедился в этом собственными глазами. И понял, чтонаступает момент, когда ему вместе с соплеменниками предстоит погрузиться вотьму и покой. Еще немного – и все будет кончено.

Раскинувшаяся вдалеке запутанная сеть ярко засверкала,центральное пламя вспыхнуло и будто взорвалось... В следующее мгновение всепотускнело...

Торн почувствовал приятную вибрацию в конечностях – такое жеощущение он нередко испытывал во сне.

«Что ж, значит, мы умираем, – подумал он. –Оказывается, это совсем не больно».

На память пришла ассоциация с днем Рагнарок – днем, когдавеликий бог Геймдал, Освещающий Мир, подует в свой рог, созывая асов[1]на последнюю битву между богами и чудовищами, во время которой погибнетсуществующий мир.

– И наша война подходит к концу, – прошептал в своейпещере Торн.

Но сознание его не покидало – напротив, в голове множились ироились мысли.

До недавнего времени истинная смерть представлялась Торнунаилучшим выходом. Но теперь, когда он вспомнил о своей рыжеволосойсоздательнице, ему страстно захотелось встретиться с ней вновь.

Почему она никогда не рассказывала ему, что потеряла сестру?Почему не поверяла ему предания, о которых в своих песнях поведал миру Лестат?А ведь она, несомненно, знала тайну царицы и Священной Сущности.

Торн вздрогнул и пошевелился во сне. Огромная, раскинувшаясянад всей землей сеть потускнела, и он с поразительной ясностью увидел двухизумительных женщин – рыжеволосых сестер-близнецов.

Они стояли рука об руку, одна – в лохмотьях, другая – вблистательном наряде, но обе великолепные и величественные в своей красоте.Чужие разумы сообщили Торну, что сестра его возлюбленной убила царицу и вобралав себя Священную Сущность.

– Перед вами Царица Проклятых, – сказала создательница,представляя остальным вторую рыжеволосую.

Торн увидел, как исказилось лицо возлюбленной, и понял, чтоона страдает.

А лицо Царицы Проклятых оставалось совершенно бесстрастным.

Те, кому посчастливилось пережить катастрофу, провели вместееще несколько ночей. Они рассказывали друг другу о себе, и их голоса звенели ввоздухе, как голоса древних бардов, звучавшие в пиршественном зале. А Лестат,забыв на время об электроинструментах и музыке, снова превратился в летописца исочинил повествование, дабы беспрепятственно поведать о состоявшейся битве мирусмертных.

Вскоре рыжеволосые сестры скрылись в поисках убежища, и Торнпотерял их из виду: слишком велико было расстояние.

«Не двигайся, – приказал он себе. – Забудь все,что видел. Ничего не изменилось, и нет причин подниматься изо льда. Сон – твойдруг. Видения – незваные гости.

Лежи смирно – и покой возвратится к тебе. Уподобься богуГеймдалу перед призывом к битве: веди себя так тихо, чтобы слышать, как шерстьрастет на спинах овец и как вдалеке, там, где растаял снег, пробивается изземли трава».

Но видения продолжались.

Лестат опять нарушил покой смертного мира. Он принес с собойиз христианского прошлого удивительную тайну и доверил ее смертной девушке.

Да, этот Лестат, похоже, никогда не успокоится. Такоевпечатление, что он родом из страны Торна, что он один из воинов той древнейэпохи, которую так хорошо помнит сам Торн.

Его рыжеволосая создательница вернулась – обворожительнооживленная, властная и могущественная, с покрасневшими от смертной кровиглазами. На сей раз она заковала в цепи несчастного Лестата.

Какие цепи способны удержать существо, обладающее подобноймощью?

Торн задумался. Действительно – какие? Казалось, еще немного– и он найдет ответ на этот вопрос.

А пока он смотрел на рыжеволосую красавицу, терпеливосидевшую рядом со скованным Лестатом, и видел, как тот беснуется, отчаяннопытаясь вырваться из плена, и как все усилия молодого кровопийцы пропадаютдаром.

Из чего же они все-таки сделаны, эти мягкие на вид звенья,если до сих пор удерживают столь сильное существо? Этот вопрос не давал Торнупокоя. А почему его рыжеволосая создательница любит Лестата, почему оставляетему жизнь? Почему она так спокойна, когда он рвет и мечет от бешенства? Каковоэто – быть закованным ею в цепи и находиться рядом с ней?

К Торну вернулись воспоминания – беспокойные грезы осоздательнице, о том, как он, смертный воин, впервые обнаружил ее в пещересеверной страны – своей родины.

Это случилось ночью. Сидя за прялкой, она вырывала одинволосок за другим из своих длинных рыжих локонов и наматывала их на веретено,сплетая в нить. Она работала молча и быстро, словно не замечая его приближения.Торна поразили ее кровоточащие глаза.

Стояла суровая зима, огонь за ее спиной казался необыкновенноярким, а он, стоя в снегу, наблюдал, как она вьет тонкую нить – точь-в-точь каклюбая из знакомых ему смертных женщин.

«Ведьма», – громко сказал он в тот момент.

Торн стер эту сцену из памяти.

И увидел создательницу такой, какой она стала сейчас,по-прежнему сидящей возле Лестата, который, несмотря на то что почти сравнялсяс ней по силе и могуществу, смирился и уже не пытался сбросить с себя странныецепи.

Наконец Лестат вновь обрел свободу. Собрав волшебные цепи,рыжеволосая создательница удалилась.

Торн все еще видел остальных, но она исчезла из поля ихзрения и тем самым исчезла из поля зрения Торна.

Он еще раз клятвенно пообещал себе не выходить из дремотногосостояния и постарался заснуть покрепче. Но, по мере того как сменялись ночи вледяной пещере, беспорядочный шум окружающего мира становился все болееоглушительным.