Вихрова молча взяла двумя руками край гамака, дернула вверхи, стряхнув с него Чимоданова, как кучу мусора, улеглась сама. Оказавшийся наполу Петруччо без особой обиды лягнул Вихрову через гамак и переполз нанадувные матрацы.

Меф прикинул, что такой, как Чимоданов, вполне может статьмужем такой, как Вихрова. Они будут говорить друг другу «отвали!», раздраженносмотреть друг на друга и пинками вышибать друг из-под друга табуретки, есликто-то из них захочет присесть. И при всем том это будет прочная и вполне себесчастливая семья, поскольку оба принимают эти правила игры.

Послышался шум и звук «дреньк-дреньк», точно колесикиспешили по плитам.

Кометой вырвавшись из дверей подсобки, по проходу прокатилсяна роликах деловитый худощавый мужчина лет сорока, в круглых очочках, строгомкостюме, галстуке и белоснежной рубашке. На лице у него были написанынетерпение и охотничий азарт. В одной руке он держал планшет с прикрепленнойбумагой, а в другой – шариковую ручку. Не доехав немного до мангалов иматрацев, он свернул в отдел садового инвентаря – царство леек и лопат. Пчелкаи банан спешно залегли.

– Уф! Кажись, не заметил! – сказала Ната, трусливо высовываяголову.

– Кто это? – спросил Меф.

– Американец! Контрольщик! Кого подловит – тому лишнюю сменуотработки! – шепнула Вихрова и, сорвавшись с места, кинулась в молочный отдел.

На купальнике подпрыгивали крылышки. Правое торчало вверх,точно было уже на взлете. Левое же определенно шло на посадку.

Петруччо встал и неспешно отряхнул колени.

– А ты почему не бежишь? Он же на роликах! – поинтересовалсяМеф у Чимоданова.

– В том-то и дело, – согласился Петруччо, таинственноприслушиваясь.

В отделе садового инвентаря послышался грохот. Из прохода,прыгая, выкатилось ведро и куда-то заспешило. Банан удовлетворенно ухмыльнулся.

– Что случилось? – спросил Меф.

– Я так думаю, шланг размотался! Покупатели, понимаешь,иногда разматывают, а замотать забывают. Особенно за поворотом, где сразу незатормозишь, – печально сообщил Петруччо.

Он вновь улегся на освобожденный Вихровой гамак и,раскачиваясь, пояснил:

– Это главная причина, почему ни одна страна никогда незавоюет Россию. А если и завоюет, то вылетит отсюда пробкой. У нас слишкомразвито партизанское мышление.

Чимоданов воровато огляделся, будто кто-то способен былподслушать его в наполненном музыкой и рекламой гипермаркете. Наклонившись кМефу, он прошептал:

– Сейчас-то уж не вышибут, если спрошу… Неоткуда больше. Тыхоть что-то помнишь?

– И что я должен помнить?

– Кто ты такой.

– И кто я такой? – спросил Меф.

– Повелитель мрака… только тебя вроде как отфутболили!.. Инас вместе с тобой! – сказал Чимоданов, с прищуром всматриваясь в Мефа. – Чтоты об этом думаешь? Не хочешь с ними со всеми разобраться?

– Еще колбаска-то есть? Как-то с колбаской у тебя хиленько!– произнес Меф, заканчивая ревизию просрочки.

Если Чимоданов и ожидал особой реакции, то он ее недождался.

Петруччо подождал еще немного и сердито встал.

– Ну ты больной! Подчеркиваю: я же тебе правду сказал! Тылюбимый ученик Арея! И дрался ты классно! Только Лигул Арея подсидел, а тыперебежал к свету! Мог бы все иметь, а сейчас что? Подносы таскаешь взабегаловке! В походы ходишь комаров кормить! Отдых для нищих! – воскликнул он,неохотно нахлобучивая костюм.

Банан перелез через ограждение дачного отдела и неуклюжезатопал по ближайшему проходу. Слово «до свидания!» Чимоданов никогда неговорил из тех же соображений, что и «привет!». Иногда, правда, бросал «давай!»или в виде великого одолжения «ну давай!».

– Все бы неплохо! Но башка внутри ужасно чешется, а почесатьнечем! Руку не подсунешь! – пожаловалась демоническая личность, уныло махнувМефу желтой варежкой.

* * *

Вскоре после ухода Чимоданова Меф тоже заспешил. Спрятавкоробку с просрочкой между пачками с шашлычным углем, он направился к выходу изгипермаркета.

У кассовой зоны, когда Буслаев проходил через рамку, егосвежекупленная сумка вдруг зазвенела. В ту же секунду рядом выросли дваохранника в синих рубашках. Один средних лет – мощный, усатый, спокойный, сокруглым брюшком и цепью, висевшей высоко, на ключицах. Другой молодой,поджарый, с рытвинами от сошедших угрей и, как определил Меф, «дерганый». Такиевсегда легко распускают в конфликтах руки, и вообще движения у них сильноопережают голову.

Меф особенно не встревожился. Он и прежде звенел в разныхмагазинах, особенно в книжных, когда кассирша забывала «погасить» магнитомзащиту.

«Прав был Чимоданов. Устроили тут государственную границу!»– подумал Буслаев.

– В чем дело? Кому звоним? – нагленько поинтересовалсяподжарый охранник.

– Без понятия, – ответил Меф.

– Дай-ка! – дружелюбно сказал моржеусый, вежливо, но твердозабирая у Мефа новокупленную сумку. – Чек есть?

Меф сунул руку в карман и показал чек. Моржеусый мелькомвзглянул на него, но сумку не отдал и стал зачем-то тщательно ощупывать еечерез ткань.

– Ну? – сказал Буслаев нетерпеливо.

Ему неприятно было, что вокруг собирается народ и что нанего смотрят, как на магазинного воришку. Пока усатый ощупывал сумку,«дерганый» не спускал глаз с Мефа, одновременно придерживая его за запястье.

Внезапно усатый издал торжествующий звук. Открыл на сумкемолнию и заглянул. Меф тоже заглянул и увидел, что вся она набита женскимимаечками. Буслаев дико уставился на них. Что за бред? Откуда они у него?

«Неужели Чимоданов?» – мелькнула у Мефа паническая мысль.

Он вспомнил, как Петруччо с интересом разглядывал его сумку.Зато у охранников даже и вопросов не возникло, для какой цели Буслаеву могутпонадобиться женские майки.

Моржеусый взглянул на ценники маек и пошевелил губами,что-то прикидывая.

– Ситуация: пять-один. Попытка проноса на большую сумму…Повторяю: пять-один, – сказал он в рацию.

– Это не я! Зачем мне женские шмотки? Это же глупо! – сказалМеф. Ему казалось, аргумент в его защиту был надежным.