В Велау, кстати, крымские татары тоже отметились — и оборонительные стены, построенные вокруг города, особо их не сдержали. По некоторым данным, около тысячи жителей Велау было убито, сотни женщин — изнасилованы… Так что русская пословица «Поскреби славянина — обнаружишь татарина», вполне возможно, актуальна и для Восточной Пруссии. «Арийцы» здесь жили ещё те… Темноволосых и кареглазых хватало.

Фридрих Вильгельм грамотно разыграл многоходовую комбинацию: как только Россия успешно повела боевые действия в Ливонии, напугав своим вмешательством шведского короля Карла X, прусский курфюрст предложил Швеции военную помощь, но… в обмен на признание суверенитета Пруссии.

Карл X согласился. В 1656 году Швеция приняла Пруссию «под власть короны», признала полный суверенитет и «подарила» провинцию Эрмланд (сейчас это местность Вармия в Польше). За это Фридрих Вильгельм подписал в Лабиау (ныне Полесск) «вечный договор» против общих врагов обеих государств. Когда же Швеция стала сдавать позиции в войне с Польшей, ловкий курфюрст заманил личного представителя польского короля якобы на охоту в Велау. И во время этой встречи, «замаскированной» под охоту, изъявил готовность выступить теперь на стороне Польши.

«Охота» в Велау оказалась результативной: вскоре Фридрих Вильгельм встретился с королём Польши, торжественно «вернул» ему Эрмланд, получив взамен Эльбинг (ныне польский Эльблонг) и полную ликвидацию ленных отношений. То бишь вожделенную независимость.

Затем курфюрст станет королём, но… это уже другая история. Вернёмся в Велау.

Жители этого небольшого городка в последующие века жили размеренно и спокойно. Занимались сельским хозяйством, выращивали рожь и пшеницу. Кстати, из-за частых бесснежных суровых зим пшеница в Восточной Пруссии не получила особого распространения, а Велау был одним из немногих районов, где она благополучно вызревала.

О том, какую роль в жизни Восточной Пруссии играл Велау, можно судить по тому, что он вошёл в список городов (наряду с Кёнигсбергом, Тапиау, Тильзитом, Рагнитом и Инстербургом), с которыми впервые в провинции в 1699 году была налажена регулярная почтовая связь.

Велау обладал крупнейшим в Европе рынком лошадей. В 1896 году для селекционной работы сюда привезли лошадей из Канады. Выделялась разводимая в Пруссии тракененская порода. Рынок в Велау реализовывал до 20 000 лошадей этой породы ежегодно.

В конце XIX века здесь был построен большой мукомольный завод, а рядом с ним — завод по производству бумажных мешков. Бумажную тару не только использовали на мукомольном производстве, но и по реке доставляли в Кёнигсберг, откуда вывозили морским транспортом преимущественно в Россию (мешки из Велау пользовались большим спросом в Санкт-Петербурге).

Во время Первой мировой войны под Велау ничего значительного не происходило. А вот в период Веймарской республики здесь построили… маргариновый завод. Время было голодное, масло считалось предметом роскоши, и маргарин, стоивший гораздо дешевле, был востребован очень и очень.

20 тонн маргарина в месяц производил завод к 1929 году! Кроме того, функционировали две бумажные фабрики, производившие 2700 тонн целлюлозы и 3900 тонн бумаги в год.

Вторая мировая война коснулась Велау не сразу. Поначалу здесь, как и везде, фрау и фройляйн ждали своих мужчин с фронта, получали от них — с оказией — подарки… Под Велау было «расквартировано» несколько трудовых лагерей, где содержалось 68 000 иностранных рабочих. Из них 11 588 человек были «остарбайтерами», насильно угнанными из деревень России и Белоруссии.

В отношении русских устанавливались наиболее жёсткие условия содержания. «Ни часу праздного времени» — такова была «генеральная линия». К «остарбайтерам» «…должны применяться лишь следующие разновидности наказания, без промежуточных ступеней: лишение питания и смертная казнь».

Впрочем, в жизни случалось всякое. Рассказывают, что девушка Мария, увезённая на «трудовые работы» из-под Смоленска, так полюбилась молодому сыну мукомола в Велау (Хайнц был комиссован после тяжёлого ранения, полученного на Восточном фронте), что паренёк… выкупил её у начальника лагеря. Так сказать, в личное пользование. В его доме Мария жила как хозяйка: родители молодого человека не противились выбору сына, только упрашивали не демонстрировать его окружающим.

В конце войны девушка вместе со своей «семьёй» бежала в Западную Германию: она понимала, что в глазах соотечественников будет выглядеть «фашистской подстилкой» и изменницей Родины. Уже в Германии брак был оформлен… Причём на всякий случай невесту записали как литовку (воистину — спасительная национальность для «Ромео» и «Джульетт» времён Второй мировой).

В 1993 году Хайнц и Мария Вайнек приехали в Знаменск в сопровождении внуков. И впервые за все эти годы Мария Вайнек попробовала говорить по-русски. Но уже не получилось: забыла.

Как забыл нынешний Знаменск времена, когда был причастен к Истории — и чужой, и своей.

Замок Георгенбург (ныне это пос. Маёвка, городская черта Черняховска) по-своему уникален. Он вплотную был связан со знаменитым инстербургским конезаводом, «визитной карточкой» Восточной Пруссии. А сейчас это, пожалуй, единственный орденский замок, сохранившийся на территории Калининградской области как сооружение, а не в виде руин. После Второй мировой войны не один десяток советских переселенцев в буквальном смысле вырос в этом замке: в 1946 году квартиры тут получили девять семей работников совхоза! Под средневековыми сводами эти люди любили друг друга, женились, рожали детей, хоронили своих стариков… были в замке ПРОПИСАНЫ, всё честь по чести…

Замок Георгенбург был построен на высоком берегу реки Инстер (ныне Инструч) в 1337 году. В двух километрах от возведённого годом ранее замка Инстербург. На этом месте стояла прусская крепость Гарзовен, которую рыцари Тевтонского ордена уничтожили ещё в 1264 году.

Позже здесь обосновался рыцарь Ордена Хартман фон Грумбах, назвавший свои владения в честь святого Георга, покровителя крестоносцев. Это святое имя и унаследовал замок. Поначалу он был небольшим, деревянным, но к 1350 году магистр Ордена Винрих фон Книпроде отчасти перестроил его в камне. Замок предназначался для епископа земландского и был его резиденцией (что, кстати, принципиально отличало его от замка Инстербург, выступавшего в роли форпоста).

Впервые в хрониках Георгенбург упоминается в 1364 году. Виганд из Марбурга пишет: