ум принадлежит к миру форм и является продуктом гун, поэтому контроль над умом открывает путь к контролю над другими проявлениями гун, включая те силы природы, посредством которых действуют сиддхи. Отсюда проистекают таинственные способности телепатии, ясновидения, левитации и т. п, секрет которых лежит в фундаментальном тождестве силы и материи, сил природы и сил ума.

Рассмотрение относительной функции трех гун в определенных сферах деятельности показывает, что саттва есть уравновешивание третьего качества, объединяющее крайности. Процитируем 18-ю главу «Бхагавад Гиты»: «Знай, что мудрость, которая воспринимает во всей природе один-единственный принцип, имеет саттвическое качество. Знание, которое воспринимает различные и многообразные принципы как присущие миру, относится к раджасу, но то знание, которое привязано только к одному объекту, как если бы он был одним целым, имеет природу тамаса». И далее говорится о действии: «Действие, которое выполняется без привязанности к результатам, свободное от гордости и эгоистичности, имеет саттвическое качество. Раджасическое действие — то, которое выполняется с оглядкой на последствия, или с большим напряжением сил, или с эгоизмом. А действие, которое вследствие ослепления совершается без учета последствий или без приложения надлежащей силы, игнорируя тот вред, который оно может причинить, имеет темное качество тамаса»[17]. Однако личность так сильно порабощена этими качествами, что положение, при котором правит саттва, достичь нелегко, а уровень сознания, на котором даже саттва видится как качество материи, еще более труден. Тем не менее, с высот безличности ученик может наблюдать, безмятежно, непривязанно и все же сочувственно, игру качества в своей собственной личности и к окружающем мире. Здесь находится поле битвы, на котором противоположности ведут войну: поистине мудр тот, кто научился совершать все действия так безлично и с таким безразличием к вознаграждению, что его сознание никогда не вовлекается в конфликт двойственности, но остается во всякое время в состоянии «Невозмутимой Сущности Ума».

Голос мистицизма

Те, для кого чувство неразделенности всех вещей, кажущихся раздельными, является живой и чудесной реальностью, не нуждаются в интеллектуальных аргументах для подкрепления своего знания о существенном единстве «Я». Хотя их ноги все еще попирают прах, их глаза увидели свет, отразившийся от Просветления, и хотя их видения невозможно описать (не считая описания посредством богато расцвеченных символов), тем не менее они знают как духовный опыт те истины, которые никогда не могут быть поняты неуклюжим механизмом интеллектуального ума.

Это означает не то, что мистик может избежать сражения различных «Я», а то, что его метод преодоления проблем отличен в своей основе. Для него ощущение целого играет выдающуюся роль, и более тонкий уровень его ума озабочен исключительно отречением от всего, что стоит между ним и Всем, частью которого он никогда не перестанет себя ощущать. Используемая им символика может быть разной, это может быть символ огня — пламя, стремящееся к поглощению Солнцем, или капля воды, которая катится в Сияющее море, или любви — любящий, который тоскует по Возлюбленному, но ощущение во всех случаях то же самое и оно неописуемо. Величайшей английской поэмой на эту тему является «Небесная гончая» Фрэнсиса Томпсона, на том же самом всепроникающем Присутствии Возлюбленного настаивает Теннисон в своем стихотворении «Высший Пантеизм».

«Он ближе, чем движение, ближе, чем руки и ноги».

Однако в этом взаимоотношении нет ничего личного, так как «Возлюбленный», — будь то Кришна, Христос или Будда, есть тот же самый безличный «внутренний бог», чья природа есть природа Сущности Ума, которая выше всех различий. Это постоянное ощущение единства, целостности со всей жизнью приводит некоторых к бурной нетерпеливости, доходящей иногда до нетерпимости ко всем формам и организациям окружающей жизни и даже к формированию идей. Однако жизнь и формы — лишь иная пара противоположностей, и жизнь не может проявиться без своей формы. Здесь заложена ловушка для опрометчивых людей, хорошо охарактеризованная в китайском высказывании: «Для того, кто ничего не знает о Буддизме, горы есть горы и деревья есть деревья. Для того, кто немного узнал Буддизм, горы больше не являются горами и деревья больше не являются деревьями. Но, когда он становится просветленным, горы снова есть горы и деревья снова есть деревья». Все мы знакомы с первой стадией, ибо это наш обыденный опыт, однако наступает время, когда все вещи становятся видны в новом освещении. Ослепленные мимолетными проблесками чего-то, что они принимают за Реальность, некоторые ученики самоуверенно разглагольствуют о знании единства «Я», об убийстве желаний, о своем погружении в Свет. На самом деле они достигли мимолетного опыта сатори, кратковременного излучения света Буддхи в низшее «Я», а этот опыт, при условии, что он подлинный, незабываем. Однако существует более высокая стадия, на которой горы снова видны как горы и деревья как деревья, и духовный опыт познается таким, каков он есть. Тем не менее, разница в том, что отныне ученики знают (хотя, несомненно, в разных формах), что эти деревья и горы и все другие проявленные вещи суть разнообразные аспекты и выражения единой жизни, и смотрят на них соответственно. Хороший пример — сравнение религий. Многие ученики начинают с того, что считают свою религию самой лучшей, что и может быть истинно для них. Позже они изучают Мудрость, частичным выражением которой являются все религии и несколько поспешно заявляют, что все религии суть одна единая религия и что между ними нет никакой разницы. Однако приходит время, когда они начинают видеть, что на трезвый взгляд между религиями имеются огромные различия, и понимают, что широко различающиеся религиозные доктрины суть разнообразные искаженные аспекты единой неизменной истины, — так они снова замечают, что горы есть горы и деревья есть деревья.

Полнота и пустота

Те, кто до некоторой степени поднялся над миром наименований и форм обнаружат, что сердце расширяется и воспринимает тысячи аспектов истины, которые предубеждение до сих пор скрывало. Для этих новых гостей мы должны подготовить помещение в «Пещере Сердца», ибо, как м-р Кранмер-Бинг отмечает в книге «Видение Азии»: «Все люди и творения, будь то человеческие или Божьи, входят в сферу нашего понимания благодаря нашей способности создавать помещение для них. Расширение осуществляется благодаря росту, наполнение — благодаря наличию места. Человеческий микрокосм приближается к микрокосму Бога благодаря полноте жизни и опыта, посредством приобретенных знаний и совершенных трудов. Но он также приближается к нему через пустоту, через свою способность отбрасывать все, что является бесполезным или лишним, через место, которое он освобождает внутри себя для поступления приливающих вод жизни. Мысль текуча и подвержена приливам и отливам. Она вытекает наружу из нас