Я знаю, что надо двигаться дальше. Я хочу двигаться дальше. Но продолжаю вязнуть в прошлом, которое вроде бы и отпустило, но оставило на подошвах липкую массу, которая тянет обратно.

Я пыталась, я правда пыталась…

И мне даже казалось, что у меня получается вырваться, освободиться, снова начать дышать полной грудью.

Но вчера я отчетливо поняла, что если не уйду, если не оставлю Артема сейчас же, развалюсь у него на глазах. И он увидит все то, что я спрятала, все, что я скрыла – и то, что у меня никакой бабушки нет, и то, что у меня вообще ничего не имеется, кроме пут, которыми обмотали, и забыли освободить, уходя. И то, что я пустая внутри. Ничего не чувствую, не могу, не умею.

Да и зачем? Зачем что-то чувствовать и сближаться, если все это приведет к единственной точке – постели. И станет холодно уже не только мне – нам обоим.

Но я слабая. Не смогла выдержать сегодняшний день в одиночестве, не смогла остаться в том ужасе реальности, которая окружает меня, и потянула его за собой. Назначила встречу, приехала и не сбежала, хотя собиралась, был момент просветления…

И я тяну время сейчас, не могу отпустить его, не нахожу в себе силы для этого. Потому что мне слишком нравится тот покой, которым он окружает меня, словно пытаясь отгородить от этой реальности.

Где-то там, за пределами его рук, в самом разгаре свадьба, на которой танцует и кричит тосты моя подруга. Где-то там, за пределами этих горячих ладоней, невеста целует уже не жениха, а супруга. Где-то там рекой льется не только шампанское, но и счастье, надежда и вера, а я…

Я знаю, что мужчина, который стоит у меня за спиной, который предлагает на себя опереться и закрывает меня не только от ветра, но и взглядов случайных прохожих, достоин того, чтобы знать. Достоин того, чтобы тоже искать свое счастье. И встретить ту, которая сможет ему это дать вместо моей пустоты.

Знаю.

Все понимаю.

Но цепляюсь за эти минуты и жадно втягиваю в себя аромат холодного одеколона, которым он так же окружает меня, остужая, пытаясь выветрить эти мысли, пытаясь оставить меня рядом с собой. И осторожно, так что он наверняка даже не чувствует, касаюсь пальцами его ладоней, позволяю себе будто случайно качнуться назад и стать к нему еще чуточку ближе.

И слушаю вместе с ним тишину.

Тишину между нами. Настолько уютную и густую, что она забивает голоса проходящих мимо людей, забивает крики детей, забивает заунывный гомон торговцев, зазывающих опробовать сладости.

В эту тишину пробивается только ветер моря и изумленный крик чайки, которая понятия не имеет, куда лететь дальше.

Хорошо, что Артем без цветов. Хорошо, потому что прежним не нашлось места в комнате. Слишком пахнут, слишком большие, слишком дразнят глаза, слишком мешают спать. Не мне. А «кусочку реальности», который имеет право выдвигать собственные условия.

Вчера я долго сидела на кухне и смотрела на хрупкие лепестки, которые подвергались вечернему ветру из-за распахнутой форточки. Закрыть ее было нельзя, потому что хозяйка квартиры хотела, чтобы кухня проветрилась, и оставила форточку открытой на длинную и еще по-весеннему холодную ночь.

У этих цветов оказалась короткая жизнь. Из-за меня. Из-за того, что я не могу наладить свою. Из-за того, что боюсь, опасаюсь и медлю.

Как и сейчас.

Медлю, хотя надо поговорить, надо сказать все Артему, надо его отпустить. Туда, где живое и настоящее. Туда, где его будут любить. Туда, где и он найдет свое счастье. И где не будет ненужной, неловкой лжи и меня.

Но я знаю, что вместе с ним потеряю и это тепло, и тишину, и голос – голос, к которому я успела привыкнуть и которому доверяла свой смех. Пропадет ожидание сумерек, со временем я избавлюсь от телефонной зависимости, перестану постоянно смотреть на экран, ожидая входящего сообщения. И я больше не увижу, как темнеют его глаза, когда он смотрит на мои губы. Необычные ощущения – наблюдать за тем, как сгущается мед.

Теплые ощущения, дразнящие и неимоверно пугающие, потому что если откликнусь на немой зов – сделаю шаг к той же постели, а там…

«Но так, чтобы ты знала – вдруг еще пригодится, – пробивается через эту уютную тишину голос бывшего. – Ты – не лучшая партия для постели. Так, перебиться, конечно, можно, но чтобы всерьез и надолго…»

Ночь без сна, свидание с мужчиной, которому нравлюсь – не могут вытравить эти слова, не могут задушить ту обиду, которая поселилась внутри меня и душит непролитыми слезами.

Бессильными слезами, потому что он прав. Я – не лучшая партия в постели любого мужчины. И не лучшая партия в жизни по всем остальным показателям.

Пытаюсь собраться с мыслями, пытаюсь решиться и начать разговор, который оттолкнет мужчину, который надеется на другое, который видит во мне что-то другое, видит то, чего во мне нет. Нет, не будет и не было. Выдыхаю, даю себе обещание, что вот сейчас, сейчас, через десять секунд… восемь… семь… одну… еще десять, и все…

Артем осторожно прикасается к моей шее. Видимо, поправляет волосы, чтобы мне не мешали, перекидывает их на одну сторону, а потом…

Неуловимое касание, но я остро чувствую прикосновение губ, которые обжигают меня и словно нажимают на спусковой крючок, к которому я не могла, не хотела сама прикасаться.

– Я солгала… – выдыхаю.

Разворачиваюсь в его руках, нахожу в себе силы окунуться в темный поток, который не набрасывается, хотя и безумно этого хочет – пока наблюдает за мной. Чтобы в зависимости от того, что услышит, или втянуть меня в себя, накрыть с головой, позволив дышать лишь собой, принимая эту стихию полностью, без остатка. Или обойти стороной, даже не прикоснувшись.

– У нас ничего не получится… – губы немеют, но слова отлетают четко, как холодные льдинки.

Он не пытается меня перебить, и от этого почему-то становится только хуже, сложнее.

– Я… – замолкаю под выжидающим взглядом.

Я знаю, что как только заготовленные слова прозвучат, это станет точкой, концом в истории, которая зародилась однажды в серые сумерки. И у меня даже темнеет на минуту в глазах, как будто кто-то пытается мне напомнить, как мне нравилось слышать голос, который прорывался ко мне через расстояние и черный экран телефона.

А еще мне становится холодно, хотя Артем все еще меня обнимает – теперь его руки держат меня за спину, но холод идет из меня, и потому его невозможно вытравить, от него невозможно спрятаться.

– Я тебе солгала, – набираюсь храбрости, чтобы на этот раз договорить до конца. – На самом деле я как раз в поисках спонсора.

Слова прозвучали, упали камнем на мои плечи, и я прикрываю ресницы, чтобы не смотреть на Артема. Чтобы не видеть на его лице отвращения, которое наверняка отразилось сейчас.

Но проходит секунда.

Вторая.

А ничего не меняется.