Блю-Стоу-лейн. Я ввела адрес в онлайн-карту, нажала «Поиск». Кобб жил в добрых десяти милях от меня. Ну а если подъезжал поближе к моему дому и дальше шел пешком? Нет, не вяжется. Ради чего делать такой крюк?

Действуя по наитию, я ввела в программу адрес Тео Бертона. Он тоже обитал в нескольких милях от меня, но ближе, чем Кобб. Особенно если на машине… Я переключила обзор с «Улиц» на «Спутник». Да, напрямую совсем недалеко. Мы оба жили возле озера, только Тео – на другом берегу, в новостройках. В нескольких кварталах от «Приозерной таверны», куда Кайл хотел добираться от моего дома пешком. Если идти не по дорогам, то мы с Тео почти соседи. Вполне можем встретиться в лесу, гуляя в районе собственного двора.

Я достала из запертого ящика стола набросок озера, выполненный Тео Бертоном. Представила затаившегося мальчишку. Он сидит в кустах, наблюдает.

Заметил ли Тео одинокую женщину из окна своего дома? Может, стал свидетелем преступления, когда пошел на свидание с девушкой, на тусовку с друзьями – или чем тут еще занимаются подростки среди ночи? Увидел, как напали на Бетани Джарвиц, как нанесли роковой удар, как пролилась на землю кровь? Или набрел на это место потом, когда беда уже произошла? Или у Тео просто богатое воображение – он знал, где нашли Бетани, и рисовал неведомо зачем, для меня? К примеру, его влекло все зловещее и страшное?

Я позвонила на мобильный Кайлу.

– Донован.

– Привет, это Лия. Я хотела узнать – кто сообщил, что Дейвис Кобб был в ту ночь на озере с Бетани Джарвиц? Кто ваш свидетель?

Кайл помолчал, потом сказал негромко:

– Лия, мне сейчас неудобно говорить.

Голос прозвучал слишком официально, слишком холодно. Между нами возникла осязаемая дистанция.

– Ясно, – медленно произнесла я. – Тогда я перезвоню позже?

– Лия, – упрекнул Кайл, словно я должна была понять.

Но я не понимала. Не понимала столь резкой перемены – после недавней ночи в мотеле, после того, как Кайл произносил мое имя, как смотрел на меня.

– Что? – огрызнулась я, нарушив затянувшееся молчание.

Он чего-то недоговаривал. Скрывал что-то.

Кайл вздохнул:

– Давай я заеду к тебе часа в четыре, ладно? Ты будешь дома?

– Да.

Он отключился, в класс потекли ученики, а я вдруг почувствовала себя ужасно потерянной, неизвестно почему.

* * *

Если уйти с четвертой – свободной у меня – пары, то по дороге домой будет время заскочить в хозяйственный магазин. Оставалось надеяться, что никто в школе не заметит моего отсутствия или не обратит внимания. Я уже исчерпала все запасы понимания, выделенные мне Митчем, и тем не менее решила сбежать. Заперла класс и тихонько выскользнула через боковую дверь.

В магазине я купила болторез и новый замок, на всякий случай. Дома глянула на часы – тридцать минут до приезда Кайла. Времени мало.

Я сразу же полезла под крыльцо, в дальний угол. Теперь я не боялась темноты и того, что может в ней таиться. Наоборот, меня туда влекло.

Я поддела болторезом дужку навесного замка, нажала, услышала хруст. Сняла сломанный замок, потянула на себя дверь. Она была низкой, сделана из толстой доски; размером с дверь в собачью будку или детский домик. Я протиснулась в проем. Тьма стояла кромешная, если не считать редких полосок пыльного света в отдалении. Похоже, подпол занимал все пространство под домом. Я посветила фонариком. Над головой тянулись трубы – водопровод, вентиляция, изоляционное покрытие. Холодную землю укрывала плотная полиэтиленовая пленка. Пахло сырой почвой и канализацией.

Я поводила фонариком из стороны в сторону. Сквозь вентиляционные отверстия в задней стене сочился свет. Судя по всему, вход в подпол сделали еще до того, как к дому пристроили деревянный настил с крыльцом.

Ничего здесь нет. Ничего необычного. Замок, наверное, повесили хозяева, чтобы жильцы не лазили в техническое помещение. Чтобы животные не забирались. Пора наверх, отмывать грязь из-под ногтей, встречать Кайла.

Однако стоило повернуть к выходу, и луч фонаря выхватил из темноты коробку. Сверкнул старый металлизированный скотч, теперь весь изрезанный на куски. На боку коробки имелась надпись: моим почерком, моим черным маркером, заглавными буквами было аккуратно выведено «ЭММИ».

Я пробежала пальцами по обтрепанным краям, по заплесневелым углам.

Когда уходишь, ничего не бери с собой. В этом весь фокус.

Так говорила Эмми, собирая вещи в нашей полуподвальной квартире, покидая штат, страну, меня.

Иначе трудно жить дальше. Ты – чистый лист. Просто человек. Никто.

«А ты смогла бы?» – спрашивала я себя тогда. Ведь моя жизнь рухнула, перевернулась с ног на голову. «Нет», – думала я. Даже если жизнь рухнула.

Однако теперь я была смелее. Больше похожа на Эмми. Слова обрели мелодию.

Ты – чистый лист. Просто человек. Никто.

Я ведь поехала за Эмми сюда, начала жизнь с нуля. Почти ничего не взяла с собой.

За восемь лет эта коробка пережила вместе со мной три переезда. В ту ночь Эмми расхохоталась, когда услышала, что коробка по-прежнему у меня. Мы болтали, глотая слова и фразы. Пустая бутылка из-под водки, вино в высоких стаканах… Мысль, которую Эмми выудила из воздуха и произнесла вслух:

– Слушай, а ты сохранила коробку? Которую я оставила тебе перед отъездом?

Сохранила. Конечно, сохранила. Я, наверное, всегда ждала возвращения Эмми. Она, наверное, всегда знала, что я жду.

В бостонской квартире над холодильником висел труднодоступный шкафчик. Пользоваться им было неудобно, и я хранила там всякую ненужную всячину. Свою собственную коробку, со старыми ежедневниками и семейными фотографиями. За ней – коробку Эмми. Я извлекла ее, взгромоздившись на барный стул. Сперва пришлось вынуть остальные вещи.

Эмми рассмеялась, когда увидела коробку, рассмеялась и поставила ее на пол, поверх своей куртки, рядом с ботинками. Больше я о коробке не думала. Эмми ушла вместе с ней утром, пока я сидела за компьютером и прикидывала, как мне бросить привычную жизнь и обустроиться в глуши, выбранной при помощи дротика и карты. «Судьба», – заявила Эмми…

Крышка была закрыта, но не запечатана, края просунуты друг под друга. Получив коробку назад, Эмми, конечно, ее вскрыла – как минимум нашла часы Джона Хикельмана и возобновила игру. Я же прошла испытание, так ни разу и не заглянув внутрь.

Однако сейчас коробка здесь, а Эмми пропала. Причем спрятала свои сокровища подальше, под замок – наверняка сама же его и повесила. Я откинула крышку, не в силах больше ждать.

Пахнуло картоном и холодом.

Я будто откопала капсулу времени, которую в начальной школе мы зарыли для будущих поколений: модные тенденции и текущие события, газетные вырезки в плотном пластике и фотография класса; то, что даст потомкам представление о нашем времени.