престижной школы среди всех этих напыщенных родителей в блейзерах и канотье! Нет, придется, видно, впустить этого типа в дом и как-то задержать – от греха подальше. Может, в глубине души он еще ничего? Может, у него просто жизнь была тяжелая?

– Вы бы лучше вошли… – Клара провела его в кухню, стараясь не дышать. Интересно, думала она, а можно опьянеть, всего лишь вдыхая чьи-то алкогольные «испарения»? Может, все-таки не стоило его впускать? Нет, уж пусть лучше побудет здесь, чем устроит какое-нибудь представление у школы. Это имело бы самые неприятные последствия, особенно если бы стало известно мистеру Соммерсби.

Стелла при виде подобного «гостя» вздыбила шерсть, зашипела и убежала. Она всегда в первую очередь прислушивалась к собственным инстинктам.

Откуда он узнал, где живет Алекс? Чего он хочет? Клара попыталась усмирить пьяницу с помощью вежливости.

– Меня зовут Клара, – сказала она. – Я заведующая детским домом Шиллинг-Грейндж. Садитесь, пожалуйста.

Он в ответ рассмеялся, сообщил, что его зовут Мики Блоха, и протянул Кларе руку для рукопожатия.

Прояви к нему доброту.

Потом он зачем-то так задрал рубаху, что стал виден белый живот и наглая темная полоса волос посредине, и решил сесть, но промахнулся мимо стула и шлепнулся на пол.

– Мики! – Клара с трудом втащила его на стул и с тревогой спросила: – Может, мне доктора позвать? – Он только рассмеялся в ответ. Зубов у него почти не осталось, во рту виднелись одни розовые десны. И вообще это был почти уже не человек, а животное. И, скорее всего, враг.

Он же совершенно не похож на Алекса, думала Клара. Но в какой-то момент у него в глазах мелькнул проблеск интеллекта, и его лицо сразу напомнило ей милую мордашку Алекса.

Усевшись поудобней, он сделал несколько глотков из своей бутылки. Неизвестно, что там была за жидкость, но пахла она омерзительно, ручейками стекая у него по подбородку. Осушив бутылку до дна, он посмотрел на нее, словно ожидая, что там вот-вот появится новая порция пойла, и вдруг сообщил:

– Я ведь награжден медалями, знаете ли! Вы войну-то помните?

– Да, войну я хорошо помню, – сказала Клара. Интересно, за кого он ее принимает? За ребенка?

– Алекс скоро вернется?

– А что вам от него нужно?

– Я просто хочу с ним повидаться… Это ведь мой мальчик. – И он рыгнул.

Не будь снобкой, тут же напомнила себе Клара. Не столь уж многие уроки своих родителей она хранила в памяти, но эту фразу запомнила навсегда: «Туда пойду я милостью Господней».

– А как вы узнали, что он здесь? – спросила она.

Мики снова рассмеялся.

– Вы что же, думали, вам это утаить удастся?

Вряд ли он посмеет меня ударить, думала Клара, но он меня пугает, он ведет себя угрожающе. Не следовало мне его впускать в дом!

– Пива у вас не найдется?

– Я могу приготовить чай, если хотите?

– Нет, чаю я не хочу.

Некоторое время оба молчали; Мики скреб голый живот и зевал.

В дверь постучали, и Клара вздрогнула: «Ох, нет! Если это Совет кого-то прислал, то ей конец».

Но это оказался Джо, который принес целую пачку старых газет. Никогда в жизни Клара не была так рада внезапному приходу кого-то из знакомых. Джо явно был потрясен, увидев Мики, но быстро взял себя в руки.

– Это… это отец Алекса, – объяснила Клара и, заметив, что Мики снова развлекается с бутылкой, быстро шепнула Джо: – И я просто не знаю, что мне с ним делать…

– У вас ведь есть во дворе водопроводный кран, мисс Ньютон? – шепотом спросил Джо.

– Да-а, но…

– Эй, парень, давай-ка выйдем на улицу, а то уж больно ты воняешь! – И Джо решительно потянул Мики за руку, поднял его со стула и, то подталкивая, то волоча на себе, вытащил наружу.

– Спасибо! – крикнула Клара им вслед. Она испытывала огромное облегчение – ведь, по крайней мере, на какое-то время проблема явно была решена.

А снаружи уже доносился плеск льющейся на землю воды, потом вдруг – господи, что это с ним такое? – Мики, кажется, запел, и Клара услышала, как Джо говорит: «Ну что ты будешь делать с пьяным матросом?»[14], выглянула в приоткрытую дверь и увидела, что отец Алекса отполз в сторонку, улегся на покрытую инеем траву и закрыл глаза.

Когда из школы вернулись дети, и в том числе Алекс, Клара даже сказать им ничего не успела, когда Рита пронзительно завопила:

– А там, в саду, спит какой-то человек!

Клара беспомощно оглянулась, словно надеясь обнаружить некий безболезненный способ все это объяснить Алексу. Но, наверное, такого способа и не было, и она просто отвела Алекса в сторонку. Внутри у нее все корчилось от боли. Она вспомнила, как однажды отец явился к ней в школу, и все спрашивали: «Ньютон, это что, твой отец?» А ведь ее отец и вполовину не производил столь ужасного впечатления, как этот отщепенец.

– Алекс… – Но больше ей ничего говорить не потребовалось.

– Это ведь мой отец, не так ли? – прервал ее Алекс.

– По-моему, да.

Плечи у Алекса как-то сразу поникли, и он с силой выдохнул, вытянув губы трубочкой и словно дуя в соломинку. Трудно было сказать, какие мысли бродили в эту минуту у него в голове. Клара почему-то подумала, что галстук на нем слишком короткий и толстый, чем-то напоминающий его самого, а школьный блейзер ему явно великоват и сползает у него с плеч.

– Может, ты хочешь с ним поздороваться? – спросила Клара.

– А в дом ему можно войти?

– По мне, так лучше бы ему этого не делать.

И они вместе вышли во двор.

– Подмораживает, – сказал Алекс.

– Пока еще нет, – пробормотала Клара, понимая, что Алекс прав: воздух был очень холодный.

Мики что-то говорил во сне и на траве среди корней деревьев выглядел несколько странновато, но на удивление мирно; и лицо у него было каким-то совершенно безмятежным. На подошве одного из башмаков у него виднелась дыра в форме сердца. И Клара, глядя на все это, испытывала некую смесь отчаяния и благодарности за то, что сама никогда не была в подобном состоянии.

– Я его лет пять не видел, – сказал Алекс.

– А он… и пять лет назад был таким?

– Наверное, да. – Подбородок у Алекса не просто дрожал, а ходил из стороны в сторону.

– Разве Совет станет им заниматься? – спросил он каким-то отстраненным тоном.

У Клары ёкнуло сердце. Совет ничего не должен об этом знать! Уж это-то мистеру Соммерсби точно не понравится. Какое же это благополучие и процветание?

– Я сама им займусь, Алекс. Я о нем позабочусь.

Он внимательно на нее посмотрел, потом кивнул. Он явно доверял ей больше, чем она сама себе доверяла. Клара накрыла Мики теплым одеялом, подсунула ему под голову подушку и ушла. А когда через пару часов вышла проверить, как он там, и Мики, и подушка, и одеяло