– Ой, да все у вас получится! Все будет хорошо! – И Морин гордо выложила на крышку пианино горсть монет. – Вот мой взнос в нашу общую копилку. – Несколько монеток скатились на пол, и все с визгом бросились их поднимать.

Клара схватила Морин за руку, но та сразу вырвалась. От нее сильно пахло духами; запах был Кларе незнаком; для Морин эти духи были явно чересчур взрослыми, и запах у них был слишком сильный и, пожалуй, несколько несвежий. Клара отошла на пару шагов. Она ни в коем случае не должна терять самообладание, ни в коем случае!

– Откуда столько денег? Как это ты ухитрилась так много заработать?

– Но вы же говорили, что хорошо бы нам, старшим, побольше вносить в общий котел, верно? И при этом «вести себя как следует!» – прибавила Морин, подражая Кларе.

– Но как тебе удалось?

– Мистер Брауни весьма щедр.

Клара так и уставилась на нее, однако Морин избегала смотреть ей в глаза. Потом, поправив свои локоны, сообщила:

– Просто я теперь еще и за его мальчиком присматриваю, за Мартином.

Клара почувствовала, как стрелы ее гнева сами собой прячутся обратно в колчан. Н-ну ладно…

– Но если… ты не только за мальчиком присматриваешь, тебе придется оставить эту работу.

– Какого черта?! Я же всего лишь пытаюсь помочь! – возмутилась Морин и убежала, хлопнув дверью.

Глава восемнадцатая

Джо ушел, но газеты, которые он должен был разнести в шесть утра, так и валялись грудой у кухонной двери, целых четыре здоровенные пачки.

Клара и кошка Стелла озадаченно смотрели на них. Особенно это не нравилось Стелле, потому что газеты занимали почти все ее любимое солнечное крыльцо.

– Придется кому-то из вас их разнести, – сказала за завтраком Клара.

Морин тут же заявила, что у нее уже есть работа, а этого она делать не будет, спасибо большое. Джойс не могла – «моя нога!» – куда ей. Ивлин исчезла еще до того, как вопрос о газетах был задан. Алекс сказал, что ему слишком много задают на дом, да и пост главного редактора требует времени. Риты на кухне вообще не было, она, как всегда, занималась в своем сарае. Пег подняла руку, давая понять, что готова быть волонтером, но ее сочли слишком маленькой. Питер поморщился и буркнул: «Ну, не знаю… У меня только на комиксы времени и хватает», и это, пожалуй, была чистая правда.

Значит, оставались Билли и Барри.

Клара взяла одну из газет. В передовой статье рассказывалось, по какой схеме выращивают арахис в Африке. Британское правительство истратило там миллионы на какую-то очередную безумную затею. Клара свернула газету пополам и принялась складывать пачки газет в тележку Джойс. Близнецы растерянно за ней наблюдали.

– Важно научиться ценить любую работу, даже самую тяжелую, – приговаривала Клара, успешно игнорируя несчастное выражение лица Билли. – Это поможет вам стать достойными гражданами своей страны и избежать глупых поступков.

Барри поскреб землю носком ботинка.

– Если мы по-прежнему будем разносить газеты, то это, скорее всего, поможет нам здесь остаться! – вытащила Клара свой последний козырь.

Но близнецы все еще не были до конца убеждены. «Господи, что бы такое еще им сказать?»

– И потом, мальчики, эти физические упражнения помогут вам укрепить свои мускулы. – И она уверенно прибавила: – Все футболисты разносят газеты.

Близнецы, раскрыв от удивления рот, переглянулись и хором сказали:

– Ладно, договорились.

И, как бы заключая сделку, Клара пожала им руки, а вечером описала эту сцену в своем очередном отчете о том, как «процветают» дети в Шиллинг-Грейндже. Нет, ей-богу, ее отчеты стали выглядеть совсем неплохо!

Теперь, когда Рита с особым усердием готовилась к прослушиванию, они с Анитой стали заниматься несколько раз в неделю – в основном у Аниты дома, но иногда и в сарае. Плату за уроки Анита по-прежнему брать отказывалась. Мало того, стоило Кларе осторожно высказать опасения, что Рита в последнее время слишком много занимается, они тут же с тревогой переглядывались и начинали убеждать ее, что на самом деле Рита занимается даже недостаточно.

На этот раз Анита пришла с букетом розовых роз и сказала, что хочет все-таки сообщить Рите о своем интересном положении. Клара все старалась «еще немного» оттянуть этот разговор – «пока все как-то не уладится», – но не знала, как объяснить свое желание Аните, ведь та считала, что они и так слишком с этим затянули. И ее тоже можно было понять: она так долго этого ждала, и теперь ей хотелось со всеми поделиться своей радостью. Клара бережно поставила цветы в фарфоровый кувшин, жалея, что сама не испытывает по этому поводу никаких восторгов.

В общем, когда Рита появилась на кухне, Клара уже пребывала в весьма напряженном состоянии, но Анита, явно ничего такого не замечая, с сияющим видом тут же провозгласила:

– Я беременна, Рита!

– Ну, Рита, как тебе эта новость? – спросила Клара, хотя уже прочла ответ на вопрос по лицу Риты.

Рита не ответила, и Клара, что было совершенно бессмысленно, пояснила:

– У Аниты будет ребенок.

– Видимо, в марте, – с улыбкой прибавила Анита.

– Уже весной? – воскликнула Клара, думая: «О господи, так скоро!»

Рита по-прежнему молчала.

– Ого! – сказала Анита, еще больше оживляясь. – Вон, как он брыкается! Хочешь пощупать, как он ножкой бьет?

– Я лучше сама как дам ему ногой! – прошипела Рита.

Возникла ужасная пауза. Затем Клара крикнула, чтобы Рита убиралась вон и больше из своей комнаты выходить не смела.

– Сегодня у тебя урока не будет! И чая тоже! Да как ты посмела?!

Рита на цыпочках попятилась от стола, взмахнула руками и ухитрилась перевернуть кувшин с цветами. Вода моментально разлилась по полу и застыла, похожая на огромное кровавое пятно. Упавшие на пол цветы, казалось, застыли в изумлении. А Рита, разрыдавшись, выбежала вон.

Хотя Клара и подозревала, что ничем хорошим этот разговор не кончится, подобной катастрофы она все же не ожидала. Анита изо всех сил старалась не показать, что потрясена случившимся, однако ей это никак не удавалось.

– Почему она так сказала? – все спрашивала она, машинально прикрывая рукой свой драгоценный живот. – Неужели из-за наших уроков? Неужели она боится, что я перестану с ней заниматься?

– Я не понимаю, в чем дело…

Клара вытерла лужу на полу, собрала розы и снова поставила их в кувшин, но сделать это столь же удачно, как в первый раз, ей не удалось.

Лишь через какое-то время Клара, прихватив с собой ломоть хлеба, щедро намазанный маслом, поднялась в Ритину комнату. Она знала, что поощрять ребенка после подобной выходки никуда не годится – а уж что сказала бы мисс Бриджес! – но считала, что все же несправедливо наказывать Риту, не разобравшись толком, что с ней происходит. И потом, она испытывала к девочке определенное сочувствие. Для Ивлин, может, это и не так, но для Риты, как