Аннабелл улыбнулась ему, и они не торопясь пошли к замку. Марселя удивляло, что никто из его однокурсников не проявлял к Аннабелл романтического интереса. Впрочем, у этой девушки словно было написано на лбу: «Не подходите слишком близко». Ее окружала стена. Марсель чувствовал это, но понятия не имел, в чем причина, и терялся в догадках. Красивая женщина не должна была сторониться мужчин. Она заслуживала счастья, и Марсель надеялся, что рано или поздно оно к Аннабелл придет.

Все лето они учились и работали в больнице, а в августе наступили двухнедельные каникулы. Студенты разъехались по домам; в замке осталась только Аннабелл. Ехать ей было некуда. Она совершала долгие прогулки и ходила по магазинам, хотя из-за войны полки в них были почти пусты. Девушка купила кое-что для пополнения гардероба. Ее одежда в основном была черного цвета, но траур по матери давно кончился, и Аннабелл решила оживить свой гардероб.

Однажды Аннабелл съездила в расположенный по соседству старый Антиб, обнаружила там чудесную церковь одиннадцатого века и долго любовалась ею с вершины холма. День был прекрасным, зрелище — впечатляющим, городок — восхитительным.

Она с удовольствием пообедала в маленьком кафе, а вечером вернулась в Ниццу. Аннабелл оставалась в замке с двумя служанками, проведя спокойные две недели, и очень обрадовалась, когда вернулись ее соученики. Особенно она была рада Марселю. Все рассказывали, как хорошо провели время, но англичанин Руперт, который так изводил ее на первых порах, вернулся в отчаянии. Его родной брат погиб.

В сентябре возобновились занятия, военные действия, начавшиеся битвой на реке Сомме два с лишним месяца назад, все еще продолжались и закончились в середине ноября. Но через несколько дней на Британию впервые совершили налеты германские аэропланы. К Рождеству бомбардировки и налеты продолжались, потери среди гражданского населения возрастали. У двух сокурсников Аннабелл погибли братья.

В конце месяца доктор Громон собрал своих питомцев в актовом зале и прочитал им обращение французского правительства. Каждого квалифицированного медика призывали помочь фронту. Полевым госпиталям, разбросанным по всей Франции, не хватало персонала. Прочитав письмо, доктор Громон обратился к студентам, сказал, что решение каждый должен принять самостоятельно. Желающим откликнуться на призыв школа предоставит академический отпуск и примет обратно после возвращения. Они уже несколько месяцев получали письма от госпиталей, в том числе от госпиталя, недавно основанного доктором Элси Инглис в Виллер-Коттерете, к северо-востоку от Парижа, и расположенного еще ближе к линии фронта, чем аньерский госпиталь Руамон, в котором работала Аннабелл. Персонал в Виллер-Коттерете тоже был по преимуществу женский, и Аннабелл взяли бы туда с радостью.

В тот вечер после обеда студенты горячо обсуждали услышанное. Утром половина из них гурьбой отправилась к доктору Громону. Через несколько дней им предстоял отъезд. Аннабелл приняла решение в первый же день.

Прерывать учебу было жаль, но по-другому поступить она не могла.

— И вы тоже нас покидаете? — с грустной улыбкой, но без всякого удивления спросил доктор Громон. За прошедший год она стала одной из любимых его студенток.

— Это мой долг, — ответила девушка. — Я непременно вернусь, доктор Громон.

— Надеюсь, — искренне ответил Громон. — Куда вы отправляетесь?

— К доктору Инглис, в Виллер-Коттерет. Конечно, если меня туда возьмут. — Уже полученное образование позволяло всем студентам занимать должности фельдшеров. В Аньере Аннабелл не могла об этом и мечтать. В этом качестве она сможет принести людям больше пользы.

— Будьте осторожны, Аннабелл. Берегите себя. Мы будем ждать вас, — дрогнувшим голосом проговорил доктор.

— Спасибо, — ответила Аннабелл и крепко обняла его. Вечером она собрала чемоданы, но взять с собой решила только один — с самыми необходимыми вещами и книгами. На завтра школу покидали все, кроме четверых оставшихся.

Студенты обнялись, пожелали друг другу удачи и пообещали вернуться. Их прощание с Аннабелл было по-братски теплым. Прощаясь, все надеялись на встречу в недалеком будущем.

На вокзал ее провожал Марсель Бобиньи. Он нес ее чемодан, а Аннабелл шла рядом с сумкой в руках. Марсель стал, пожалуй, ее единственным другом. Аннабелл была безмерно благодарна ему за участие и поддержку.

— Береги себя, ладно? — Марсель в последний раз обнял ее и расцеловал в обе щеки. — Надеюсь, все мы скоро снова вернемся сюда, — прочувствованно произнес он. Самому Бобиньи предстояло уехать во второй половине дня.

— Я тоже надеюсь. — Она махала рукой Марселю, стоявшему на перроне, пока его силуэт не растаял вдали. Аннабелл не знала, что видит его в последний раз. Через две недели карета «Скорой помощи», которую вел Бобиньи, наскочила на мину. Он стал первой потерей школы доктора Громона, а Аннабелл лишилась еще одного друга.

Аннабелл прибыла в госпиталь Элси Инглис, расположенный в Виллер-Коттерете, примерно в тридцати милях к северо-востоку от Парижа. Отсюда до передовой было меньше пятнадцати миль. Если прислушаться, можно было услышать далекие взрывы. Уже открывшийся госпиталь был больше и просторнее того, в котором она работала в Аньере. Как и планировала доктор Инглис, весь персонал в нем был женским. Здесь работали представительницы почти всех стран-союзников. Француженок и англичанок было примерно поровну, а Аннабелл оказалась одной из трех американок. На этот раз у нее была вполне приличная, хотя и маленькая комната, которую она делила с другой женщиной. Всех пациентов привозили с передовой. Почти все они были в ужасном состоянии. Смертность среди раненых была очень высокой.

Кареты «Скорой помощи» с водителями-женщинами сновали между госпиталем и передовой, перевозя извлеченных из окопов изувеченных, искалеченных и умирающих. В каждой карете рядом с шофером сидел фельдшер; чтобы спасти перевозимых людей, от медиков требовалось немалое искусство и героические усилия. Если раненые могли двигаться, их оставляли в полевых госпиталях рядом с окопами, но при первой возможности перевозили в Виллер-Коттерет для операций и более интенсивного лечения.

Год учебы в медицинской школе и предыдущий опыт работы волонтером не пропали даром. Аннабелл приписали к карете «Скорой помощи»; она носила форму фельдшера. Девушка работала по восемнадцать часов в сутки, тряслась на ухабистых дорогах и помогала раненым. Она отчаянно боролась за их жизни, применяя свои знания и умение. Но нередко, несмотря на все ее усилия и отчаянную скорость, с которой карета неслась к госпиталю, раненые умирали по дороге.

Она приехала в Виллер-Коттерет в Новый год. Этот день был здесь обычным рабочим днем. К началу этого года военные потери превысили шесть миллионов человек. За два с половиной года военных действий Европа лишилась каждого десятого молодого мужчины и продолжала приносить жертвы богу войны, который пожирал их тысячами. Иногда Аннабелл казалось, что, спасая человеческие жизни, они вычерпывают море чайной ложечкой, если не наперстком. Столько изувеченных тел, столько рассудков, поврежденных зверствами, свидетелями которых им довелось стать.