– Это жена господина Зинчука, – сообщил Громов, когда прикурил сигарету. – Гений всевозможных финансовых махинаций, в одной из которых он использовал мою дочь. В результате Зинчук неплохо обогатился, а Ленка попала в беду.

Нежный цвет редкостной иномарки перестал радовать взгляд Костечкина. Нахмурившись, он спросил:

– Значит, теперь пришел черед Зинчука дверь открывать?

– Какую дверь? – рассеянно спросил Громов.

– Ту, что между прошлым и будущим. Ну, за которой смерть стоит.

– Ах, вот ты о чем… Нет, Андрюша, думаю, до этого дело не дойдет.

– А до чего дойдет? – не отставал Костечкин.

Перестраиваясь в левый ряд, Громов спокойно произнес:

– Я выберу удобный момент и похищу молодую жену господина Зинчука, а потом потребую у него выкуп. Те самые полтора миллиона долларов, из-за которых все началось. Думаю, это будет не очень этично, но зато справедливо. Отчасти.

– Чем богаче человек, – заметил Костечкин, – тем неохотнее он расстается с деньгами. Вы уверены, что Зинчук заплатит выкуп за свою жену? Если он при деньгах, то он таких знаете сколько набрать может? Целый гарем.

– Говорят, ему дорога именно Светлана, – откликнулся Громов. – Она похожа на покойную дочь Зинчука, поэтому он в ней души не чает. Хотя, конечно, от людей этой категории всякого ожидать можно.

– Вот именно, – загорячился лейтенант. – Давайте лучше самого Зинчука умыкнем. Это самое ценное, что у него есть. Он собственной персоной, собой горячо любимый и обожаемый.

– Там видно будет. Сегодня у нас вторник, до назначенного срока целых шестьдесят три часа. – Помолчав, Громов добавил: – Но тебе совсем не обязательно вляпываться в историю с похищением, Андрюша. Достаточно будет подстраховывать меня, на всякий случай.

– Это значит держаться в стороне?

– Это значит быть готовым прийти на помощь.

– А я уже пришел, – заявил Костечкин, – на помощь. И если я сейчас буду сидеть сложа руки, то как я потом Лене в глаза смотреть стану?

Громов бросил на него быстрый косой взгляд и, помолчав немного, неожиданно признался:

– Моя дочь – не тот человек, которого я мог бы рекомендовать мужчине для знакомства и приятного времяпрепровождения. Характер у нее не сахар. Я бы даже сказал, что опаснее похищать людей среди бела дня, чем слишком близко сходиться с Ленкой.

– Вы говорите о ней, как о какой-то тигрице, – усмехнулся Костечкин.

– Ты знаешь много отличий тигрицы от женщины? – поинтересовался Громов с непроницаемым выражением лица.

Вопрос поставил лейтенанта в тупик. Пояснять, что у женщин не бывает когтей, клыков и полосатого хвоста, было как-то несерьезно, по-детски. А иные доводы почему-то не приходили в голову. И пока он подыскивал какие-нибудь веские возражения, Громов сказал:

– Есть женщины, которые привыкают к своим мужчинам, однако жить с ними все равно что находиться в клетке с дикой кошкой. Уцелеть, конечно, можно, но для этого приходится постоянно быть настороже. Нравится тебе такая перспектива, Андрюша?

– Нравится, – решительно заявил Костечкин.

– Ну-ну…

Громов плавно вырулил на стоянку перед небольшим магазинчиком, владелец которого по неизвестной причине выдавал его за супермаркет. Название у магазинчика тоже было не ахти – «Обжора», но изящная супруга Зинчука решила отовариться именно здесь, а причины такого странного выбора интересовали Громова меньше всего.

– Смотри, – сказал он спутнику, – она взяла с собой своего телохранителя. Пожалуй, более удобного случая не представится.

– Удобный случай? – Костечкин с сомнением посмотрел на гиганта, сопровождавшего Светлану, и покачал головой. Перед входом в магазин было почти безлюдно, но справиться с детиной двухметрового роста, который наверняка вооружен, не так-то просто. Долгое и хлопотливое занятие, которое привлечет к себе внимание благодарной публики.

Громов усмехнулся:

– Не бери дурного в голову, Андрюша. Эта фифа загрузит своего охранника под завязку, вот увидишь. Руки у него будут заняты, внимание сосредоточено на том, как бы не поскользнуться на мокрой брусчатке. Я уложу его за пару секунд. А ты пересаживайся назад, будешь опекать нашу пленницу.

– Понял. – Костечкин на всякий случай потрогал рукоятку своего пистолета и деловито спросил: – Если вдруг охранник окажется чересчур шустрым, мне подключаться?

– Сиди отдыхай, – произнес Громов. – Посмотри, как он идет, как поглядывает на окружающих. Парень уверен в своих силах и полагает, что его габариты являются гарантией от любых неприятностей.

– Тогда надо хотя бы свинтить номерные знаки с машины, – забеспокоился лейтенант.

– Я же сказал – расслабься, – сказал ему Громов, прежде чем выйти из машины. – Я меняю номера на своем «жигуленке» так часто, что даже не успеваю их запомнить.

– А водительские права? А техпаспорт?

– Их – тем более.

С этими словами Громов выбрался наружу, оставив Костечкина гадать: кем же на самом деле является его загадочный знакомый, который ведет себя так, словно партизанствовать в большом городе ему гораздо привычнее, чем заготавливать картошку на зиму или утеплять оконные рамы.

После посещения ночного клуба в отношениях супругов Зинчуков произошли необратимые перемены.

Как и обещал Сосо, Владимир Михайлович не задал Светлане ни единого вопроса, а дождавшись ее, просто молча кивнул в направлении выхода и направился к нему первым, шагая так стремительно, словно взгляды посетителей казино обжигали ему спину.

Светлана вспомнила о своих трусиках, скомканных в кулаке, не раньше чем оказалась на заднем сиденье автомобиля, а когда незаметно выбросила их за приспущенное стекло, перехватила взгляд Зинчука в зеркале заднего обзора. Он снова промолчал, хотя на лице его появилась кривая улыбка.

Утром обнаружилось, что эта улыбка никуда не исчезла. Сохраняя ее, Зинчук поздоровался со Светланой, уселся за накрытый стол, поднес к перекошенным губам чашку с кофе. Можно было подумать, что мужа минувшей ночью слегка парализовало, тем более что движения его сделались непривычно скованными.

Дождавшись, пока удалится прислуживающий им юноша в тщательно отглаженных брюках с лампасами, Светлана шумно уронила вилку на тарелку из лиможского фарфора и осведомилась:

– Почему ты ведешь себя так, будто я прокаженная? Этот чертов грузин уводил меня у тебя на глазах, а ты молчал, словно это тебя не касается!

Зинчук промокнул губы ароматизированной салфеткой и произнес, не глядя на Светлану:

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Насколько мне известно, Сосо просто устроил тебе небольшую экскурсию по нашему клубу.

– Экскурсия? Ха-ха-ха! Это ты называешь небольшой экскурсией?