Могущество Витовта достигло наивысшей точки, когда в 1420 г. в городе Луцке на Волыни он выступил в роли принимающей стороны съезда, в котором участвовали не только король Польши, но и Сигизмунд I Люксембург – в 1436–1437 гг. император Священной Римской империи, в 1387–1437 гг. король Венгрии и в 1419–1421 гг. король Чехии, наряду с представителями многих других стран Западной и Восточной Европы. По аналогии с предыдущим съездом, проходившим в Кракове в 1424 г., этот съезд должен был пересмотреть всю политическую ситуацию в Центрально-Восточной Европе, а присутствие папского легата также позволяло включать в обсуждение религиозные вопросы. Но Сигизмунд не хотел, чтобы именно один из этих вопросов – гуситскую революцию в Чехии затронула польско-литовская федерация, которая к этому времени была лидирующей державой во всем этом регионе и его самым опасным соперником. Поэтому он поднял неожиданный вопрос, который должен был подорвать федерацию. Он предложил, чтобы Витовт стал независимым королем Литвы.

Великий князь понимал опасность этого дипломатического шага лучше, чем Ягайло, который сначала благосклонно к нему отнесся по династическим причинам. Но, обиженный протестом поляков, Витовт стал склоняться к тому, чтобы принять королевскую корону, предложенную Сигизмундом, который еще не был императором Священной Римской империи, а только римским королем (р. 1411 г.). Стали рассматривать компромиссное решение, которое сделало бы Витовта королем под покровительством не Сигизмунда, а папы римского, когда в 1430 г. великий вождь Литвы умер, оставив нерешенными спорные вопросы польско-литовских отношений.

Действия Сигизмунда во время и после съезда в Луцке были не чем иным, как кульминацией его политики на Востоке, которая с самого начала противопоставляла польско-литовской унии старую идею о контроле над всей Центрально-Восточной Европой со стороны немецкой династии, правившей империей.

Из двоих сыновей императора Карла IV, которые один за другим были его преемниками как римские короли и короли Чехии, Вацлав IV и Сигизмунд были сторонниками двух различных политических линий. Старший брат, получивший чешское имя, отождествлял себя скорее со своим Чешским королевством, которым он правил с 1378 г. до своей смерти в 1419 г. Даже там его достижения едва ли можно сравнить с успехами его отца, а в Германии он не добился ничего. Он не получил императорскую корону, был смещен выборщиками в 1400 г. и после раскола в империи, проходившего параллельно расколу в церкви, был заменен в 1410 г. на младшего брата.

Отец сделал Сигизмунда сначала маркграфом Бранденбургским, и он был помолвлен с одной из дочерей Людовика Венгерского Марией. Они должны были править Польшей после смерти Людовика, и, хотя Мария уже была выбрана королевой Венгрии в 1382 г., ее жених-немец не оставлял надежду стать также королем Польши. Разочарованный в этом отношении, он так и не простил своего более удачливого соперника Ягайло, и это было одной из причин, по которым, в противоположность Вацлаву IV, бывшему даже какое-то время союзником Польши, Сигизмунд, несмотря на неоднократные сближения, на самом деле оставался врагом этой страны в течение всей своей жизни.

В Венгрии тоже с самого начала все были против Сигизмунда, как немца. Лишь после нескольких лет гражданской войны, в которой были убиты представитель Анжуйской династии Карл Неапольский и мать Марии, маркграф Бранденбургский был признан в 1387 г. королем. На протяжении 50 лет своего правления в Венгрии Сигизмунд был серьезно заинтересован в обороне этой страны от турецкого нашествия. Крестовый поход, который он организовал в 1396 г. вместе с Бургундией и при поддержке рыцарей из Германии и других стран, закончился разгромом у Никополя и не остановил продвижение турок на Балканах. Тем не менее идея крестового похода оставалась частью имперских устремлений Сигизмунда, хотя даже позже, когда он действительно встал во главе империи, его попыткам в этом направлении мешали его продолжающаяся враждебность в отношении Венеции, участие которой было необходимо, и множество других проблем, которые поглощали внимание Сигизмунда.

Одной из них было соперничество с Польшей, которое шло в тесном контакте с Тевтонским орденом. После многих лет интриг, которые в 1392 г. включали первый план раздела Польши, король Венгрии объявил ей войну в критический момент 1410 г., а после Грюнвальда он хотел выступить в роли посредника между Ягайло, Витовтом и рыцарями-крестоносцами. Съезд, собравшийся в Буде в 1412 г., был первым небезуспешным шагом в этом направлении, но на Констанцском соборе (1414–1418), на котором новый римский король надеялся выступить в роли третейского судьи всего христианского мира, неприятие поляками идеи главенства империи глубоко потрясло его и повлияло на его позицию по всем восточным делам на последующие годы.

На этом же соборе в Констанце его роль в трагической судьбе Яна Гуса – чешского реформатора, которому он дал охранную грамоту и который, тем не менее, был сожжен на костре, – имела даже еще большее влияние на всю дальнейшую политику Сигизмунда. В предыдущие годы именно его брат Вацлав IV – главным образом занимался реформаторским движением в Чехии, которое было подготовлено оживленной дискуссией во второй половине XIV в., развивалось и приобретало более радикальный характер под влиянием учения Уиклифа[30] и соединилось с возмущением чехов все нарастающим влиянием немцев в их стране. Под руководством вдохновителя-проповедника Яна Гуса это движение неуклонно росло в первые годы XV в., а нерешительность короля Вацлава IV и церковных властей делала ситуацию еще более запутанной.

Суд над религиозным реформатором Яном Гусом, которого чехи также считали национальным вождем, состоялся в 1945 г. и имел такой же исход, как и в случае с одним из его учеников Иеронимом Пражским, тоже осужденным на смерть в Констанце (Ян Гус был сожжен на костре 6 июля 1415 г., Иероним Пражский сожжен 30 мая 1416 г.); он вызвал бурю возмущения в Чехии. Когда Вацлав IV, тщетно пытавшийся утихомирить страсти, внезапно умер в 1419 г. и его преемником стал, как и до этого в Германии, его брат Сигизмунд, гуситы отказались признавать королем человека, на которого они возлагали ответственность за мученическую смерть своего учителя. Более того, все антигерманские группировки в Чехии примкнули к оппозиционному движению, видя в Сигизмунде символ немецкого господства и связей Чехии с империей. И наконец, радикальное крыло гуситов выдвинуло смелую программу социальных реформ.

В чисто религиозной сфере гуситы тоже не были едины. Умеренные гуситы были бы удовлетворены уступками, которые не затрагивали бы догматические вопросы, в частности привилегию святого причастия (святые дары) для мирян – отсюда их обозначение как Utraquists или Calvinists. Другие пошли дальше, чем сам Гус, и даже дальше, чем Уиклиф, в своих нападках на католическую церковь и ее базовое учение, выдвигая утопическое требование ее официального наказания за все грехи. Это деление, доктринальное и социальное, оказало влияние на политику чехов. Огромное большинство из них было за то, чтобы избавиться от Сигизмунда Люксембурга. Но в то время как умеренные и те, кто руководствовался мотивами национальной независимости, хотели заменить его на представителя польско-литовской династии, экстремисты лишь создавали проблемы для вице-короля, которого Витовт отправил в Прагу, и началась революция, которая носила одновременно религиозный, национальный и социальный характер.