Сначала он объединил все эти земли под своей властью, убрав местных князей – даже тех, которые были братьями Ягайло, – и заменил их своими губернаторами. Затем он начал проводить внешнюю политику, инициативную и многостороннюю, но не всегда согласованную с интересами федерации и выходящую за рамки возможностей самой Литвы. Заинтересованный главным образом в экспансии Литвы на восток, он был готов умиротворять Тевтонский орден не только за счет Польши, которую рыцари-крестоносцы планировали разделить посредством тайных переговоров с Люксембургами и одним из силезских князей, но и принести в жертву важную литовскую землю Жемайтию, как он делал это раньше, и отказаться от многообещающей возможности сотрудничества с духовенством Ливонии. Сепаратный мир, который заключил Витовт с орденом в 1398 г. не без надежды стать независимым королем Литвы, должен был способствовать его вмешательству в проблемы татар. Поддерживая противников Тамерлана в Золотой Орде, он надеялся контролировать всю Восточную Европу.

Королева Ядвига, которая на протяжении этих решающих лет содействовала мирному сотрудничеству всех членов династии, была встревожена честолюбивыми замыслами Витовта и предсказала, что его военный поход против ставленников Тамерлана закончится неудачей. Действительно, Витовт понес сокрушительное поражение в битве на Ворскле в августе 1399 г., несмотря на поддержку многих польских рыцарей[29]. Тогда ему пришлось ограничиться защитой довоенной границы вдоль реки Днепра и черноморского побережья, до которой он дошел в своих предыдущих военных походах. За несколько недель до этого, 17 июля, королева Польши умерла вскоре после своей новорожденной дочери. Ситуация была теперь благоприятной для справедливого решения спорных вопросов о структуре Польско-Литовского союза и личной роли Витовта, которое Ядвига тщательно подготовила.

В новом соглашении, заключенном с королем Владиславом II Ягайло в конце 1400 г., Витовт, понимавший, что Литва не сможет выстоять в одиночку, согласился с идеей, что она останется постоянно под польской короной, но как возрожденная страна на своих землях. Везде, где еще существовали феодальные княжества, они теперь признавались феодальными владениями Великого княжества Литовского, которое в целом продолжало быть феодальным владением Польского королевства. Витовт должен был выступать в роли великого князя от имени короля. На практике такое соглашение гарантировало Литве не только полную независимость, но и развитие в направлении полного равенства. В равной степени важным был тот факт, что в начале 1401 г. исправленная таким образом уния была утверждена в хартиях, выпущенных представителями обоих государств, обещавших друг другу полную поддержку в борьбе со всеми врагами. Это была уже не династическая сделка, а реальная федерация.

Такое развитие событий стало возможным, потому что литовцы быстро делали успехи не только в участии в управлении своим государством, но и в области культуры, извлекая выгоду в обоих отношениях из своего тесного союза с Польшей. В это также сделала решающий вклад королева Ядвига, вклад, который полностью проявился только после ее смерти. Она не только поощряла обращение Литвы в христианство и поддерживала проекты религиозного объединения с православными русскими, но и хотела также реорганизовать Краковский университет, пришедший в упадок после смерти своего основателя Казимира III Великого, и сделать его центром западного культурного влияния и миссионерской деятельности в восточной части федерации. Основав сначала факультет для литовцев в Пражском университете, она получила у папы Бонифация IX, с которым она часто сотрудничала, разрешение добавить в Краковский университет факультет богословия. Как полный studium generale по образцу Сорбонны этот университет вновь открылся в 1400 г., получив богатые дары по завещанию королевы, и вскоре привлек много литовцев, один из которых стал его вторым ректором.

Королеву Ядвигу ее современники считали святой, и даже с мирской точки зрения ее достижения и роль в истории едва ли можно переоценить. Преданная идее мира, она старалась отодвинуть неизбежный конфликт с Тевтонским орденом и прийти к какому-нибудь взаимопониманию с династией Люксембургов – не только с королем Чехии (1378–1419) Вацлавом IV, германским (1378–1400) и, формально, римским королем (претендентом на трон императора Священной Римской империи), но и с Сигизмундом, у которого она не потребовала свое венгерское наследство после смерти ее сестры Марии – его супруги. Но когда она сама умерла бездетной, казалось сомнительным, чтобы Ягайло получил какие-либо наследственные права в Польше. На самом деле его переизбрали, но, когда позднее у него появились дети в других браках, проблема их преемничества стала дополнительным камнем преткновения в урегулировании конституциональных вопросов федерации.

К счастью и для Польши, и для Литвы, в последующие годы и на протяжении более четверти века существовало преданное взаимодействие между королем Владиславом II и его двоюродным братом; это было возвращение – наконец – к дружбе, которая когда-то объединяла их отцов. Они оба развивали наследство Ядвиги и вели объединенные страны к беспрецедентным успехам. Их сотрудничество было основано на Договоре 1401 г., который в добавление к урегулированию внутренних проблем федерации также предусматривал общую оборону от Тевтонского ордена. Решение этой проблемы, включая возвращение польских и литовских территорий, которые отошли к ордену, оставалось главной целью их внешней политики.

Так как они были все еще не готовы к решающей борьбе, обеим странам пришлось в 1404 г. заключить мирный договор с рыцарями-крестоносцами. Это было первое признание Польско-Литовской унии орденом, но во всем остальном оно оказалось неудовлетворительным. Лишь небольшой прифронтовой район был возвращен полякам, которым пришлось выкупать его посредством платежа, одобренного официальным голосованием региональных dietines, – так появились те собрания, которые станут основой для развития польского парламента. Однако Жемайтия, по-видимому, была оставлена литовцами, и Витовт снова обратился к проблемам восточной экспансии. Он обеспечил себе во владение Смоленск и с помощью Польши провел три военных похода против своего зятя Василия Московского, в результате которых в 1408 г. река Угра стала установленной границей между двумя государствами.

Но население Жемайтии так тяжко страдало под властью немцев, которые тщетно пытались силой обратить его в христианство, что в 1409 г. они подняли восстание, которое Витовт не мог не поддержать, по крайней мере неофициально. Когда вследствие этого Тевтонский орден пригрозил снова напасть на собственно Литву, поляки выразили свою полную солидарность с ней, так что рыцари предпочли вторгнуться на более богатые польские территории – и поначалу не без успеха. Обе стороны теперь готовились к тому, что должно было стать «большой войной» на следующий год. Тщательно спланированной королем и великим князем военной кампании 1410 г. предшествовало то, что можно было назвать пропагандистским потоком по всему христианскому миру, достигшим Франции и Англии. В ответ на обвинения ордена в том, что Литва не по-настоящему обращена в христианство, поляки попытались объяснить, что главным вопросом была защита этого нового католического государства от немецкой агрессии.