Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большой отель в Оушен Бич Парк был еще закрыт, и, как я ожидала, небольшой магазинчик недалеко от нашего коттеджа тоже еще не открывался. Свернув с тропинки и направившись мимо пустых коттеджей к океану, мы насквозь промочили ноги в мокрой траве. В мои туфли попал песок, и мне пришлось их снять. Мы еще немного прошли по дюнам, и перед нашими глазами предстала широкая полоса пляжа, за которой простирались воды Атлантики, шум которых был хорошо слышен даже отсюда. Мы обошли одну из дюн и вышли прямо к нашему коттеджу, носившему название «Морской ветер».
Это был огромный коричневого цвета дом с мансардой, построенный около сорока лет назад, когда на Файр Айленд жили художники. Трава, растущая на дюнах, и бетонная ограда вели здесь отчаянную схватку с высоким океанским прибоем и я с облегчением обнаружила, что они позволили дому пережить еще одну зиму. Туман был слишком густым, чтобы рассмотреть соседние коттеджи, и я решила, что лучше узнаю у мистера Ольсена, как пережили зиму дома наших соседей. Пока, казалось, мы были единственными обитателями дачного поселка, но, без сомнения, на пасхальные праздники кто-нибудь и приедет.
— У нас нет ключей, — мрачно вспомнила Кэрри, на что я позвенела связкой, полученной от мистера Ольсена, и направилась к двери. Как обычно, мне пришлось немного повоевать с дверным замком.
На кухне было темно как ночью. Чтобы защитить дом от зимних штормов , я попросила сделать ставни как снаружи, так и изнутри дома и закрепить их засовами. Кроме того, электрическая компания не торопилась выполнять свои обязанности, поэтому пришлось разыскивать спички, керосиновую лампу и возиться с фитилем. Наконец при свете лампы мы вошли в гостиную.
Было ужасно холодно, но мистер Ольсен, как и обещал, заготовил за зиму дрова. А прокормить наши огромные камины было нелегко. Подобные украшенные грубыми камнями камины можно увидеть только на фотографиях жилища Тедди Рузвельта и в них спокойно можно зажарить половину быка. Пока я разжигала камин в гостиной, Питер развел огонь в каминах, расположенных в спальнях.
После этого мы разыскали свитера и вельветовые брюки, согрели их и переоделись.
— Я не могу приготовить чего-либо, пока не дадут электричество, — сказала я. — Давайте попробуем поджарить сосиски в камине.
Но, в поисках одежды, дети разыскали спиннинги и уже рассматривали их при свете камина.
— Говорят, рыба здорово клюет в тумане, — сказал Питер.
— Сейчас слишком холодно для рыбалки, — запротестовала я.
Но вскоре появились плащи, а Кэрри разыскала свои резиновые сапоги. Питер заявил, что сапоги ему не нужны. И когда они отправились добывать на обед свежую рыбу, Барон решил составить им компанию. В общем, ночь в Бей Шоур стала забываться, и мы возвратились к нормальной семейной жизни. Но проблема Джоэла все еще довлела над нами. Когда я поднялась, чтобы приготовить постели, то поймала себя на том, что нервничаю все больше и больше по мере приближения времени его свидания с Эрикой. Она, конечно, была права: кроме нее у него никого не осталось, на кого можно было бы положиться. Я не сомневалась, что он придет к ней, но боялась предсказывать его реакцию на новость о том, что она собирается поместить его в психиатрическую лечебницу.
Я вспомнила «Белла-танец» у Дона Педро, упавшую статуэтку святого и погашенные свечи. Если это и впрямь был Тоньо… Обнаружив, что и впрямь верю во всю эту историю с Тоньо, я перестала застилать кровать Питера.
Тоньо существует лишь в воображении Джоэла, причем в его самых дальних и темных уголках, бессознательно, как это было у уборщицы, которая выучила иврит. Тоньо был лишь второй личностью, построенной сознанием Джоэла для самозащиты. Почему-то поверить во все это стало гораздо сложнее, чем в одержимость. Я не понимала, как Джоэл мог узнать о Тоньо, тем более о его смерти.
Когда зажегся свет, я все еще стояла у кровати Питера. Электрическая компания в Оушен Бич наконец-то удосужилась щелкнуть нашим выключателем.
Я спустилась вниз и подняла телефонную трубку — телефон еще не подключили. Но свет — это уже хорошо. Пройдя по комнатам, я потушила керосиновые лампы, закончила стелить постели и подмела.
Я еще убиралась, когда пришел паренек из продуктового магазина и принес наши покупки. Я знала его с прошлого года: высокий, скромный юноша лет девятнадцати, который летом работал в отеле. Его сестра помогала мне законсервировать на зиму коттедж в сентябре прошлого года.
— Как ловится сейчас рыба? — спросила я его.
— Слишком рано для рыбной ловли, — сказал он, выкладывая на стол наши коробки и свертки.
— А Кэрри и Питер только что пошли на пляж порыбачить.
Его взгляд показал, что он давно перестал удивляться глупости городских детей.
— Когда открывается отель? — снова спросила я.
— Как всегда, в канун Дня Памяти.
— А дачники? — продолжала я. — Когда они обычно приезжают в свои коттеджи?
— По-разному, — произнес он.
— А в Пасху?
— Может, и приедет кто… — по его взгляду я поняла, что его не особенно волновал этот вопрос. — Погода не совсем подходящая.
— Понятно, — улыбнулась я. Мне хотелось удержать его подольше, чтобы побороть нарастающее чувство одиночества. Но ему, очевидно, было тяжело в компании со мной. Как только я дала ему чаевые, он тут же вышел за дверь. Я услышала, как захлопнулась входная дверь, потом шум мотора уезжающего автомобиля, затем — тишина.
Я вытащила ласты, надула пляжные мячи, нашла транзисторный приемник, но батарейки давно сели. Посмотрев на часы и обнаружив, что уже полдень, я опять попыталась позвонить, но телефон еще не включили. Я почувствовала раздражение, подумав о том, что Эрика безуспешно пытается дозвониться ко мне. Я несколько раз нажала на рычаг, но это было глупо. Дети вернутся с рыбалки голодные, рассудила я и направилась готовить ленч.
Это было не так просто — воды пока не было, поэтому мне пришлось открыть несколько банок консервов и сделать сэндвичи.
Вдруг, открывая банку
