в данном месте – о качествах мюрида. «Когда мюрид, – говорится в этом уставе, – или ученик, желающий сделаться дервишем, полагает свою руку в руку шейха, хочет принести раскаяние и берет на себя обязательство от шейха, то необходимо, чтобы факир был человек здравого ума, – блестящ в мыслях, с хорошей репутацией, близок к Богу, добр сердцем, кроток в обращении с людьми, серьезен в манерах, способен к обогащению себя знаниями, готов учить других, невежественных людей, не был расположен возмущать никого, хотя бы его возмущали, говорил только о таких вещах, которые принадлежат его вере, был щедр в своем имуществе, избегал того, что запрещено и дурно, удалялся того, что сомнительно, помогал странникам, был отцом для сирот, был приятен по наружности, имел возвышенное сердце, был радостен в духе, весел и счастлив даже в бедности, не открывал своих тайн другим, не разрушал их, был благороден в поведении и разговоре, щедр в своих благодеяниях, добр на языке, не многоречив, терпелив с невеждою и не зловреден, выражал почтение большому и малому, был доверчив к тем, которые ему доверяют, и удалялся от всякого двоедушия, был строг в своих религиозных обязанностях, воздержан от лени и покоя, не говорил ни о ком худо, был степенен и доволен малым, благодарен за изливаемые благодеяния, много постился и молился, был правдив на словах, постоянен в жилище, никого не проклинал; ни на кого не клеветал, никому не завидовал, был чист сердцем и заботлив о совершенном выполнении всех религиозных обязанностей своего ордена и исправен как в мысли, так и в деле»321. Таковы должны быть добродетели не одних кадирийя, но и всякого истинного дервиша, каких именно требует и один из славнейших суфийских поэтов, Саади, когда говори: «Имей добродетели истинного дервиша, а потом вместо шерстяной, если угодно, носи войлочную шапку татарина», или, на что намекают и турки в следующей своей пословице, сочиненной насчет дервишей: «Дервишлык хиркадан белли дегильдыр»; т. е. дервиш не узнается по мантии, которую он носит322.

Как ни прекрасны те наставления и требования, с каких начинается жизнь дервиша, для того чтобы в конце ее убедиться в бесполезности их, но и в этих качествах заметен уже хотя в зародыше чисто дервишский элемент, особенно в подчеркнутых словах из устава кадирийя.

В заключение нельзя не заметить, что и в иерархическом устройстве своих орденов и общин, стараясь подладиться под характер магометанской религии, дервиши, в сущности, проводят свои собственные идеи о четырехмоментном развитии и таким образом остаются верными себе. В самом деле, общество дервишей составляют, по их воззрению, собственно те лица, которые по своему развитию соответствуют степеням: тарикату, магрифату и хакикату, а все остальные люди, как стоящие на степени шариата, не суть дервиши.

Отношение каждого ордена как духовного института к государственной власти в мусульманских странах

По своему внутреннему устройству дервишские ордена и в настоящее время совершенно независимы. С тех пор как они приняли окончательный вид, с тех пор как, с другой стороны, магометанские государства окончательно сформировались на чисто мусульманских началах, эти ордена должны были войти в разряд магометанских государственных учреждений и стать в такие или иные отношения к существующим порядкам.

Несмотря на то что дервиши считают себя особенными людьми, стоящими выше всего человечества, даже выше самих магометан, несмотря на то что все магометанские народы ошибочно видят в них истинных мусульман – «столпов магометанской веры», несмотря, наконец, на то что мусульманские государства признают дервишские ордена законным учреждением в исламе, – все-таки эти ордена находятся в зависимом положении от государственной власти. В суннитских странах эта зависимость дервишских орденов прежде всего обнаруживается в том, что в административном отношении все они подчинены не дервишу, а чистому мусульманину, шейх-уль-исламу, духовному главе мусульманской веры, или муфтию, т. е. верховному главе всех мулл и улемов, который у турецких подданных, например, живет в Константинополе и назначается самим султаном323. Шейх-уль-ислам считается также верховным главой дервишских орденов. Он обыкновенно всегда утверждает в звании всех райс-уль-мешейхов и шейхов. Не имея права собственнолично назначать мешейхов и шейхов, он утверждает их в этом звании уже после того, как они избраны и будут представлены ему как достойные самими муршидами. Дело все в том, что если бы он не захотел утвердить представленного, то этим самым пошел бы прямо против главного суфийского принципа. Т. е. это значило бы, что он отвергает божественное вдохновение, которое руководит, по мнению дервишей, муршидами при избрании себе преемников. Да, кроме того, если бы шейх-уль-ислам позволил себе сделать это, то все дервиши с фанатизмом восстали бы против него как один человек, чего турецкое мусульманское правительство боится как огня.

Говоря об отношении дервишества как института к мусульманской государственной власти, нельзя пройти молчанием одной особенности, которой отличался некогда орден бекташи. Эта особенность выражает собою своеобразное отношение упомянутого ордена к государственной власти. Но, чтобы настоящим образом понять ее, необходимо познакомиться с возникновением ордена бекташи. Одни историки рассказывают, что Хаджи Бекташ благословил новообразовавшиеся у турок войска и назвал их яни чери (янычары), или «новыми войсками», между тем другие оспаривают это. К первым принадлежит фон Гаммер. Он говорит, что янычары «носили на голове белую войлочную шапку дервиша Хаджи Бекташа, основателя ордена, который (орден) был очень распространен по Оттоманской империи, что турецкий султан Орхан, сопровождаемый однажды новыми ренегатами, из которых было составлено войско янычар, имел свидание с Бекташем в деревне Селиджей Кенарейюн близ Амассии с целью испросить у него благословение и знамя для своих новых войск. Шейх (Бекташ) положил рукав своей мантии на голову одного из солдат таким образом, что он свесился за его спиной, и затем изрек следующее пророчество: “Войско, которое ты образовал, будет называться яни чери, его лицо будет прекрасное и сияющее, его оружие страшное, его меч остер и его стрела разрушительна”. Оно будет победоносно во всяком сражении и всегда будет возвращаться с победой». В воспоминание этого благословения к белой войлочной шапке янычар был пришит кусок такой же: (т. е. войлочной) привески, спускающейся на спину. «Так как большинство янычар поступали в орден бекташи, то они составили из себя военное братство, которого все члены были в одно и то же время монахами и солдатами», – говорит фон Гаммер324. Ко вторым принадлежит между другими автор оттоманской истории Ашик Паша-заде. Он не отрицает того, что янычары носили своеобразную шапку, но настаивает только на том, что не они заимствовали ее от дервишей бекташи, а эти последние от первых. Он говорит: