– Погоди, и что?

Ви пожимает плечами, продолжая пялиться в телевизор.

– Такая у них традиция. Она появилась еще до пропажи Джульетты. Они тусили у нее дома по субботам.

– И что делали?

Ви опять пожимает плечами:

– Не знаю, всякая девчачья фигня…

– И они продолжают туда ходить, хотя Джульетта пропала?

– Ну да, раз меня позвали.

– А ее родители не против?

Какая-то жуткая бессмыслица. Их дочь пропала, а они словно притворяются, что ничего не случилось…

– Значит, не против, раз позволяют. Мэнди сказала, что мама Джульетты печет для них печенье и все такое.

Я встаю перед ней и загораживаю экран, чтобы привлечь внимание.

– Ви, а тебе не кажется это странным?

Наконец она поднимает на меня глаза и еще раз пожимает плечами.

– Не знаю. В их возрасте я тайком ходила в лес бухать с парнями, которых даже не знала по имени. Откуда, черт побери, мне знать, что нормально, а что нет для богатеньких девиц из верхушки среднего класса?

Так и есть. Никто из нас не знает, что значит быть обычным подростком. К тому же если Ви пойдет туда, то увидит Уиллу. Может, она что-нибудь спросит обо мне или попросит у Ви мой телефон…

– Ты пойдешь?

Ви усмехается:

– Да, черт побери.

– А маме скажешь?

Ви отрывисто смеется:

– Черта с два. Думаешь, она отпустит, если я попрошу?

Мама ни за что не разрешит, мы оба знаем. И на это есть причины. Дело не только в паранойе.

– Но ты не можешь делать все, что захочешь и когда захочешь.

Ви встает и потягивается:

– Всегда делала и буду делать.

Она протискивается мимо меня в сторону маленькой ванной комнаты, попутно потрепав по голове, будто я какой-то домашний зверек.

Я уворачиваюсь и иду следом.

– А если ты сделаешь что-то не так и помешаешь расследованию? Мама разозлится.

Ви оборачивается на пороге ванной, приподняв бровь.

– Так вот почему ты все утро шлялся с Уиллой?

Я свирепо смотрю на нее – значит, она все-таки знала, где я.

– Пока гулял, узнал что-то интересное? Или было не до того, пока ты таскался за ней, как лунатик, и таращился влюбленными глазами? – подкалывает она.

Я краснею и тут же защищаюсь:

– Чтоб ты знала, я разведал кое-что полезное, большое спасибо.

– Правда? – Похоже, Ви в самом деле удивлена и заинтересована. – Тогда говори.

– У Джульетты в интернете был тайный бойфренд.

Как я и ожидал, Ви впечатлена:

– Вау, похоже, это реально важно. Ведь этого не было в материалах дела?

– Нет. Потому что он был тайным бойфрендом.

Ви поджимает губы, и у меня возникает ощущение дежавю. Точно так же смотрит Ланни, когда я веду себя слишком нагло. В эту секунду я понимаю, как сильно скучаю по сестре. Без нее так странно – мы всегда были вдвоем, и я чувствую себя потерянным.

– А почему Уилла сказала об этом тебе, а не копам? – интересуется Ви.

Пожимаю плечами. Я уже решил не рассказывать остальное – про ссору Уиллы и Джульетты в день исчезновения. Чем больше я думаю, тем больше понимаю, что Уилла права: это только навлечет на нее подозрения и все усложнит.

– Она думает, что тайный бойфренд и есть тот парень, который увез Джульетту, так что косвенно она рассказала о нем копам.

Ви на секунду задумывается, затем произносит:

– Да, наверное… Хотя все-таки странно. Какой наш следующий шаг, Шерлок?

Я не могу не улыбнуться. Каждый раз, когда мы с Ланни помогали маме в расследованиях, сестра присваивала себе роль Шерлока и называла меня своим Ватсоном. А теперь главный я, и мне это нравится.

– Попробую найти того парня из интернета, а ты узнай, есть ли что-нибудь еще, о чем Уилла и Мэнди не сказали копам.

Ви поднимает бровь:

– А маме не расскажешь?

Я знаю, что должен это сделать, но еще я точно знаю, что сделает она. Разозлится, что я говорил с Уиллой о деле, и запретит нам видеться. И в очередной раз отнимет что-то хорошее в моей жизни.

– Пока нет.

Ви улыбается:

– Похоже, в тебе все-таки живет маленький бунтовщик… Ты молодец.

13

Гвен

Объединенная методистская церковь Гардении расположена на той же площади, где полиция, суд и баптистская церковь. Огромное белокаменное строение с высоким четырехгранным шпилем впечатляет и снаружи и внутри. По обеим сторонам нефа[20] – витражи, за алтарем – самый большой витраж на три окна.

Указатель на входе предупреждает, что администрация находится слева, и я иду по стрелкам по неприметному коридору к большой стойке, за которой сгорбилась крошечная пожилая женщина. Представляюсь и объясняю, что хотела бы побеседовать с кем-нибудь о Джульетте Ларсон.

Она берет трубку и, коротко переговорив, улыбается и указывает в обратную сторону. В одном из кабинетов в дверях уже ждет мужчина, представившийся преподобным Тимоти Уокером. Мы пожимаем друг другу руки, и он жестом приглашает меня присесть.

Пока я усаживаюсь, внимательно разглядываю кабинет и его хозяина. Тимоти Уокер выглядит невзрачно: редеющие каштановые волосы с залысинами по бокам, подслеповатые карие глаза, бледные щеки – он явно не слишком много времени проводит на воздухе. Вокруг глаз и рта не заметно морщинок, которые бывают у людей, которые часто смеются. Честно говоря, вид у Уокера довольно унылый.

Как и у его кабинета. Безукоризненно чистый стол, на котором нет ничего, кроме потрепанной Библии, лежащей в центре. Вся комната такая же аскетичная, за исключением коллекции крестов на стене над столом. Нет даже компьютера. Можно подумать, что Тимоти Уокер только что переехал и не успел обустроиться, но на сайте указано: он служит здесь пастором двадцать лет.

Преподобный садится и скрещивает руки на столе. Ногти подстрижены и отполированы, кожа на руках гладкая, без единой царапины. Этот человек не слишком утруждает себя физической работой.

– Чем могу помочь, миз Проктор?

Я улыбаюсь:

– Спасибо, что уделили мне время. Семья Ларсон – ваши прихожане?

Он кивает, на его лице появляется озабоченное выражение.

– Да. Я молюсь за них и их дочь каждое утро и каждый вечер.

Даже не сомневаюсь. Уокер кажется очень набожным.

– Вы хорошо знали Джульетту?

Он задумывается, не торопясь с ответом.

– Я крестил ее. Она росла и развивалась как член общины у меня на глазах. И была примерной участницей нашей молодежной группы.

Я ерзаю на стуле. Интересно, повторил бы он это, увидев кое-какие снимки Джульетты в соцсетях? Такие, как Уокер, придерживаются строгих религиозных принципов и не в восторге от