по крайней мере, не откажется поговорить. От тепла его голоса я сразу улыбаюсь:

– Доброе утро. Как прошла ночь?

– Была долгой, – отвечает он, зевая.

– Что-то случилось? – сразу волнуюсь я. – С Ланни все в порядке?

– Да, в порядке.

– Ты говорил с ней с утра?

– Нет, но я следил за ней вчера вечером. Может, я слегка помешался, но был осторожен.

Я смеюсь, и мой смех эхом разносится по пустому дворику.

– Повезло, что тебя никто не увидел, а то могли бы арестовать!

– Я не шучу.

– А что, было из-за чего беспокоиться?

– Пока не знаю, – после паузы отвечает Сэм.

– Звучит как «да».

Он вздыхает:

– Я говорил с Лео Варрусом.

По моему телу пробегают мурашки.

– И?..

– Он не отстанет.

Неудивительно, учитывая историю «Погибших ангелов».

– Думаешь, он правда опасен?

– Не знаю. Я попросил Майка помочь.

Если Сэм обратился к Майку, значит, все серьезнее, чем он говорит.

– И что же сказал Лео, отчего ты так разволновался?

– Он знает, что Ланни сейчас на встрече для будущих абитуриентов.

Я выпрямляюсь; мышцы напрягаются, рука сжимается в кулак.

– Он угрожал Ланни? – Мой голос переходит в рычание. Когда психи преследуют меня – это одно. И совсем другое, когда они угрожают моим детям, – я мигом превращаюсь в мать-медведицу.

– Не волнуйся, я попросил Майка отследить звонок Лео. Варрус сейчас в Калифорнии, так что опасности нет. По крайней мере, физической. Он просто хотел достать меня.

Хоть я и рада, что Лео далеко от Ланни, все равно не успокаиваюсь.

– Но ты же следил за нашей дочерью, – спорю я.

– Подумал, лучше перестраховаться, чем потом пожалеть.

Я оглядываю пустой внутренний дворик, вдруг почувствовав себя беззащитной. Ланни и Сэм слишком далеко – если что-то случится и им потребуется помощь, на то, чтобы добраться до них, уйдет несколько часов.

– Может, вы поедете к нам? Встретимся на севере Каролины. Безопаснее держаться вместе.

– Поверь, я бы тоже предпочел быть вместе. Но вряд ли сейчас для Ланни это оптимальный вариант.

– Безопасность – вот что главное для Ланни! – Я уже вне себя.

Сэм выдерживает паузу, прежде чем ответить:

– Теперь я не уверен, Гвен. Ты бы видела ее вчера вечером. Она улыбалась и смеялась – так свободно… Я едва узнавал ее. Она была так… счастлива. Раньше я не понимал, как сильно ей приходится контролировать себя дома. Она всегда на взводе, всегда в ожидании чего-то страшного. Ей необходимы эти выходные. Ей нужно попробовать, какая бывает жизнь. Узнать, что в жизни есть нечто большее, чем страх и бегство.

Я прикрываю глаза. Его слова ранят меня. Больно думать, что Ланни несчастна. Но пусть лучше несчастна, чем ранена или, хуже того, мертва.

– Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось, – добавляет Сэм.

– Знаю.

И еще я знаю: он прав. Я не могу вечно оберегать Ланни. Нельзя и дальше откладывать ее жизнь на потом из-за нашего прошлого. Она должна жить своей жизнью, несмотря на опасности. Иначе мы проиграем.

– Ты увидишь ее сегодня?

Его голос становится бодрее.

– Днем в ботаническом саду колледжа будет чаепитие для будущих абитуриентов и их родителей. Наверное, чтобы показать, на что уходит плата за обучение.

Я пытаюсь прогнать страх и паранойю из своего голоса:

– О, чаепитие, как необычно… Надеюсь, у тебя есть что надеть по такому случаю.

– Я решил пойти в драных камуфляжных шортах, грязной футболке и шлепанцах, чтобы выглядеть папашей, за которого стыдно.

– До сих пор пытаешься выиграть у ее биологического отца?

Сэм хихикает:

– Низкая планка.

Я улыбаюсь:

– У тебя отлично получается.

– Кстати, как Коннор?

Вздыхаю, не зная, что ответить. В последнее время мне трудно понять сына.

– Когда я спросила его об этом утром, он сказал, что все в порядке.

– Ты до сих пор волнуешься.

– Ну конечно. Если только что у него на глазах в школе лучший друг застрелил двух других друзей, как Коннор может быть в порядке? Никто не может.

– Он через многое прошел. Он сильный парень.

В горле спазм, сердце привычно сжимается от гнева и горечи.

– Он еще ребенок и не может быть настолько сильным. Не может принимать все это как должное.

– Я знаю, он справится.

Сэм говорит так уверенно, что я разрешаю себе согласиться с ним. Потому что тоже хочу верить в Коннора.

Мы болтаем еще несколько минут, но Сэму пора в душ и завтракать. Закончив разговор, я продолжаю сидеть в кафе возле садика, наслаждаясь кофе и пользуясь возможностью просмотреть аккаунт Джульетты Ларсон в социальных сетях.

Своим детям я не разрешаю пользоваться соцсетями – это слишком рискованно и делает Ланни и Коннора доступными для массы интернет-троллей. И хотя понимаю важность общения в интернете для большинства подростков, все равно ошарашена, как же много в Сети Джульетты.

Нет ни одного наряда, который не сфотографирован, ни одного блюда, которое не описано во всех подробностях, ни одного события, которое не увековечено. И тысячи комментариев. Просматривая все, я гораздо лучше представляю Джульетту, чем по любым другим источникам. Ведь это писала она сама, а на фото – то, что для нее действительно важно. Неудивительно, что обе ее лучшие подруги, Уилла и Мэнди, фигурируют во многих постах. Вот их селфи в школьной столовой, вот они в купальниках на озере прошлым летом, вот они, накрашенные, перед школьной дискотекой… На большинстве снимков девушки позируют в тщательно продуманных образах.

Кудрявая блондинка Уилла смотрит в объектив слегка удивленно. Это могло бы выглядеть естественно, но точно такое выражение лица у нее больше чем на половине снимков. Мэнди куда разнообразнее: то высовывает язык, то изображает пальцами букву V, то приподнимает бровь. Джульетта почти всегда улыбается, хотя ее улыбка кажется отрепетированной. Редко попадаются кадры с искренними эмоциями, но в том и смысл соцсетей: показать миру не какая ты на самом деле, а какой хочешь быть.

В этом бесконечном потоке я начинаю замечать определенную закономерность. В начале и середине каждой недели – фото, сделанные в школе, за выполнением домашних заданий, за ланчем. А в конце, на выходных, – снимки во время ночевок друг у друга: новый маникюр или новый макияж.

И хотя на фотографиях кое-где мелькают мальчики, никто не похож на постоянного бойфренда, особенно на последних снимках. Если у Джульетты и был парень, он не замечен в ее аккаунте. Так что юноша из пикапа остается загадкой. Учитывая, насколько Мэнди, Уилла и Джульетта были осведомлены о жизни друг друга, кажется невозможным, что Джульетта с кем-то встречалась и не рассказала лучшим подругам.

Почему