– Вот как?

– Я был уверен, что мы найдем пикап, на котором она уехала, и того парня, который был за рулем, и получим ответы на все вопросы. – Он широко разводит руки и опускает их. – Но у нас ничего не вышло. Или машина уже на дне какого-нибудь озера, или разобрана на детали и валяется на свалке, или так далеко, что мы никогда не сможем ее найти.

Хотя шеф с готовностью говорит о расследовании, я все равно стараюсь действовать осторожно, чтобы не обидеть его.

– Что вы предприняли, чтобы найти пикап?

Паркс слегка улыбается:

– Понимаю, о чем вы: маленький участок, мало людей – да что мы вообще можем?

Я молчу, не возражая.

– Так и есть. У нас всего пять офицеров, и двое работают неполный день, но я знаю, куда обратиться за помощью, если понадобится. И когда Ларсоны позвонили мне, я тут же понял: понадобится помощь. Сразу связался с Бюро расследований и Центром по розыску пропавших людей Северной Каролины. Мы установили блокпосты на всех дорогах в город и из него, объявили в розыск по всему штату и Джульетту, и машину. Проверили все камеры контроля скорости на шоссе и в больших городах. Когда это ничего не дало, прочесали местность вокруг Гардении с помощью беспилотников. Мы делали все возможное, и у нас было много зацепок, но, к сожалению, безрезультатно.

Впечатляющий перечень, особенно учитывая количество местных полицейских. Я так и говорю Парксу:

– Похоже, вы сделали все, что могли.

– Но этого оказалось недостаточно. – В голосе шефа полиции чувствуется горечь: ведь он взялся за это дело и не смог довести до конца.

Я ерзаю на стуле, обдумывая ранее прочитанные материалы.

– Какова вероятность, что обе свидетельницы – Уилла и Мэнди – могли ошибиться насчет машины?

Шеф Паркс сразу напрягается, его лицо темнеет.

– Я знаю их с пеленок. Мы всю жизнь ходим в одну церковь. Они хорошие девочки.

Меня так и подмывает ответить, что хорошие девочки могут врать так же легко, как и плохие, но это ни к чему не приведет. Лучше не злить Паркса без крайней необходимости, особенно если еще понадобится его помощь.

– Не возражаете, если я все-таки спрошу их?

– Пожалуйста, с согласия родителей. Но, прежде чем вы решите искать дыры в моем расследовании, хочу, чтобы вы знали: я не просто поверил этим девочкам на слово. Я проверил их показания так же тщательно, как и все остальные. И практически все, что они сказали, подтвердили многие другие свидетели.

– Учту, – я киваю. – Что-нибудь еще в этом деле бросается в глаза?

– Ничего такого, чего бы я уже не проверил.

Я опять киваю.

– А что скажете про Угрюмую хибару?

Паркс смотрит вопросительно.

– В показаниях Мэнди и Уиллы сказано, что перед тем, как Джульетта пропала, они были в лесу в Угрюмой хибаре.

Он издает смешок и качает головой.

– А, это они про старый дом Майлама… Об этом месте болтали всякое, еще когда я был мальчишкой. Мы в детстве старались держаться от него подальше – думали, там водятся привидения… Никому из нас и в голову не пришло бы отправиться туда в одиночку даже на десять минут. Но, похоже, нынешнее поколение не верит в старые сказки.

– И сейчас подростки там постоянно тусуются?

Паркс пожимает плечами.

– А что скажете про владельцев дома?

Шеф присвистывает:

– У Майламов свои проблемы. Сто лет назад этот дом был жемчужиной их поместья. Бак Майлам-старший умер лет двадцать назад. У него случилось несколько интрижек на стороне, так что дележ имущества превратился в сущий кошмар. Наследники, как тараканы, полезли изо всех щелей. За этот дом бьются в суде уже несколько поколений. Одному богу известно, сколько денег они потратили впустую, крича друг на друга перед судьей.

Потрясающая история.

– И все это время дом просто стоит пустой? – недоверчиво спрашиваю я.

– Ну да, – шеф полиции посмеивается. – К тому времени, когда они все уладят, победителю достанется в наследство не так уж много.

Я качаю головой:

– Разве это законно, что дети вот так развлекаются на частной территории?

– К сожалению, это вне нашей юрисдикции. Дом находится на земле не города, а округа, а шериф, похоже, считает, что есть вещи поважнее, чем какое-то заброшенное старье посреди леса. – Судя по тону Паркса, он с этим согласен.

Я хмурюсь:

– То есть никого не волнует, что дети ходят в лес в заброшенный дом, выпивают там и бог знает чем еще занимаются?

– Послушайте, я понимаю ваше беспокойство. Но такова реальность. Они в любом случае найдут себе местечко. Когда я был подростком, мы тусовались на старом поле, которое называли Островом. Даже если мы поставим вокруг дома Майлама оцепление, они пойдут куда-нибудь еще.

В чем-то он прав, но, по-моему, так нельзя – закрывать глаза на потенциальную опасность. Дом и так ветхий, а годы тайных вечеринок вряд ли сильно укрепили его. Не представляю, как такое возможно: я знаю, что мои дети собираются в подобном месте, и не обращаю внимания…

– Значит, в том, что три девушки – Мэнди, Уилла и Джульетта – отправились туда в тот день, нет ничего подозрительного?

– Да, я знаю, как это выглядит со стороны. Но в наших краях подростки привыкли так проводить время. Когда им нечем заняться, ищут себе приключений.

Этот спор ни к чему не приведет и вряд ли еще больше расположит шефа ко мне, поэтому расспрашиваю дальше:

– Дом обыскивали? Может, обнаружили какие-то важные улики?

– Конечно, мы это сделали. – Паркс предостерегающе поднимает руку. – И пока вы не спросили, отвечу: мы прочесали весь лес вокруг. Даже взяли лучшую охотничью собаку, старого Битти, чтобы взять след пропавшей девушки.

Я скриплю зубами, едва сдерживаясь, чтобы не выпалить: у пропавшей девушки есть имя – Джульетта. Для меня важно называть ее по имени – как постоянное напоминание, что мы имеем дело с реальным человеком, а не с какой-то абстракцией.

– Значит, дело закрыто?

– Нет, мэм. И не будет закрыто, пока она не найдена, а я сижу в этом кресле.

– Разрешите взглянуть на досье? Я не сомневаюсь в вас, просто…

Он поднимает руку, прерывая:

– Не нужно объяснять, миз Проктор. Конечно, я буду благодарен еще одной паре глаз. Если мы что-то пропустили, дайте знать, и мы все исправим. Миссис Мейвезер уже переписывает для вас материалы на флешку.

Сказать, что я удивлена встречей с шефом Парксом, будет явным преуменьшением. Я пришла, готовясь воевать с его оскорбленным самолюбием. Однако Паркс проявил неслыханную сговорчивость.

Подозрительно. Ненавижу себя за то, что